Мужчина выругался:

– Черт побери, это вполне может быть. Ладно, я ослаблю веревки, но только самую малость. – Он зашел за спину Джека и стал возиться с узлами.

Джек почувствовал, как один ослаб. Мужчина схватился за конец веревки, чтобы снова его завязать, но Джек оказался проворнее. Он локтем нанес ему удар в подбородок. Мужчина отшатнулся, и в этот момент Джек схватил фонарь и со всей силы ударил им мужчину по лицу.

– А-ах!

Джек бросился к двери и выскочил во двор гостиницы, которая показалась ему пусть смутно, но знакомой. Где, черт возьми, он оказался?

Из сарая донесся шум, и Джек спрятался за бочку. Согнувшись, он стал растирать ладонями запястья, лихорадочно соображая, что делать дальше. Видит Бог, он найдет того, кто все это сотворил, и тот за это заплатит сполна.

Сверкнула молния, и в тот же момент на глазах ошеломленного Джека сарай взорвался и деревянные части полетели вверх. Раздались мощные раскаты грома, от которых содрогнулась земля. То, что осталось от сарая, заполыхало ярким пламенем, дым повалил из окон. Из сарая выскочил во двор обидчик Джека и с криком упал на землю.

Раздались крики, люди стали выскакивать из гостиницы. Джек заметил, как в одном из номеров к окну подошел мужчина, посмотрел во двор и исчез.

Джек затрясся от желания схватить негодяя за глотку. Однако он был слишком слаб, голова его кружилась, грудь отчаянно ныла.

Он выскочил из своей засады и помчался через гостиничный двор вместе кучерами и рабочими конюшни. Затем остановился в конце двора в том месте, откуда смог снова посмотреть на то окно.

Его враг был там, но Джек не мог сделать это в одиночку, ему требовалась помощь. И было только одно место, куда он мог обратиться за помощью.

Оставалось надеяться лишь на то, что они позволят ему пожить столько, чтобы он успел им все объяснить.

– Боже милосердный! Молния попала в сарай! – Кемпбелл отвернулся от окна гостиницы, лицо его побледнело. – Это действует проклятие Маклейнов.

– Не говори глупостей! Пожары случаются очень часто во время молний. – Его компаньонка лениво вытянулась перед камином их роскошного отдельного номера. – Обычная летняя гроза.

Словно в ответ на эти слова окно затрещало от мощного порыва ветра.

– Ты не понимаешь, Лусинда. Маклейны обладают могучей силой. Большей, чем ты думаешь.

Она протянула ноги в туфлях к камину.

– Суеверие – удел низших классов.

Взглянув на нее, Кемпбелл достал из кармана носовой платок, чтобы вытереть бровь.

– Я не могу согласиться с тобой. Как можешь ты сидеть так спокойно… – Резко повернувшись, он зашагал по комнате. – Ты никогда не говорила, что убьешь ее! Ты говорила, что твои мужчины – отменные стрелки. Что они только поцарапают ей руку с такого короткого расстояния. Этого было бы вполне достаточно для нас, чтобы настроить Маклейнов против Кинкейдов!

Лусинда пожала плечами:

– Мои люди могли бы оцарапать ей руку или что-нибудь еще, если бы я попросила об этом. – Лицо у Лусинды посуровело. – Я хотела ее смерти. Она украла у меня Кинкейда и унизила меня перед всеми. Никто не смеет меня ставить в такое положение.

Кемпбелл резко повернулся к ней на каблуках.

– О Господи! Я не могу в это поверить, Лусинда! Маклейны все разузнают и придут за нами. – Он остановился перед окном, глядя на горящий сарай. На его бледном лице был написан ужас.

– Вздор! Они думают, что это Кинкейд застрелил их сестру. Ты получишь то, чего желал: их семьи перережут друг друга.

Кемпбелл опустился в кресло.

– Так много смертей… Я никогда не думал, что все придет к такому исходу, в особенности что касается этой женщины… – Закрыв глаза, он содрогнулся.

– Смертей? – спросила она, прищурив глаза. – Так их было больше, чем одна?

Он медленно открыл глаза.

– Да. Ее брат Каллум.

Лусинда выпрямилась.

– Ты возродил вражду.

– Да, это было так просто. Каллум поссорился с одним из братьев Джека – они так часто пикировались, что никто не придал этому значения. Каллума нашли на полу в гостинице без сознания. Была поздняя ночь, людей в гостинице было очень мало. Я вошел в номер, когда какой-то мужчина, плохо одетый и весьма непрезентабельного вида, закончил обшаривать Карманы Маклейна. Он ударил Маклейна головой о камин, чтобы тот не очнулся. – Кемпбелл передернул плечами. – Это было ужасно. Я увидел человека на полу, кровь и… Я убежал.

– Ты убежал? – Лусинда выпятила губы. – Ты истинный герой!

Он сурово посмотрел на нее:

– Разумеется, я вернулся. Однако к тому времени все уже свершилось: Каллум был убит. Я был потрясен. Но затем стал думать о том, какую выгоду извлечь, если вражда между Маклейиами и Кинкейдами возобновится.

– Они начнут воевать.

– Разумеется. Затем это пойдет по нарастающей, они станут набирать людей, чтобы пополнить свое войско. В конечном итоге они начнут распродавать свое состояние, драгоценности и все, чем владеют.

– И ты будешь тут как тут, готовый помочь им в этом.

– Да. – Кемпбелл провел рукой по лицу. – Я не могу поверить, что произошло такое. Я разговаривал с Фионой, танцевал с ней. Мне кажется, я потерял нечто очень дорогое.

– Не будь глупцом, – резко сказала Лусинда. – Она не стоит твоих сожалений.

Над головой снова раздались оглушительные раскаты грома. Кемпбелл посмотрел в окно.

– Конечно, не для тебя, но для других она очень дорога.

Лусинда сделала гримасу, наблюдая за ним из-под ресниц.

– Почему ты хотел разрушить этот брак?

Он скрестил руки на груди.

– Когда-то, давным-давно, моя семья владела землями всей этой долины. Мы были сильными, нас боялись. Но моя семья не смогла удержаться на высоте. Со временем хозяйство пришло в упадок. Мы потеряли все. Эти земли скупили Маклейны.

– А почему бы не предложить им снова их выкупить?

– Я предлагал, много раз. Но они не хотят с ними расставаться. Я полагал, что, если они затеют свои распри, им понадобятся деньги и они пересмотрят свои решения.

– Как все сложно! Мои желания гораздо проще. Теперь Кинкейд свободен и может жениться снова.

– А как же твой муж?

Лусинда скрестила свой взгляд со взглядом Кемпбелла.

Кемпбелл покраснел, но сказал твердым голосом:

– Кинкейд никогда не женится снова. Он любил ее.

– Он не любил! – Глаза Лусинды сверкнули. – Он не женился бы на ней, если бы его не связали и не подвели в таком виде к алтарю. После периода траура он придет ко мне.