Майлз сунул руки в карманы.

— Хм… спасибо.

— А где это мы? — спросила Люс.

Ее собственное опрокидывание в вестника и этот опыт разнились, словно день и ночь. Новый способ оказался куда более культурным. Никого не стошнило. К тому же он действительно сработал. По крайней мере, ей так казалось.

— И что случилось с картинкой, которую мы видели прежде?

— Мне пришлось чуть отодвинуться, — объяснил Майлз. — Я решил, что будет выглядеть странно, если мы трое выйдем из облака посреди казино.

— Самую малость, — согласилась Шелби, дергая запертую дверь, — Есть какие-нибудь блестящие идеи насчет того, как нам отсюда спуститься?

Люс поморщилась. Клочья вестника подрагивали у них под ногами. Трудно было представить, что ему хватит сил помочь им теперь. Никакой возможности спуститься с этой крыши и никакой возможности вернуться в школу.

— Не беда! Я гений! — выкрикнула Шелби с другой стороны крыши.

Она согнулась над одним из световых люков, возясь с замком. С кряхтением девочка справилась с ним и подняла закрепленную на петлях стеклянную панель. И просунула голову внутрь, жестом пригласив остальных присоединиться.

Осторожно Люс заглянула сквозь открытый люк в большую, роскошную уборную. По одну сторону располагались четыре просторные кабинки, по другую — ряд мраморных раковин вдоль отделанного позолотой зеркала. К туалетному столику был придвинут лиловый, обитый плюшем диван, и на нем сидела единственная женщина, глядящаяся в зеркало. Отсюда девочка видела только верх ее пышной прически, но в отражении можно было рассмотреть щедро накрашенное лицо, густую челку и руку с французским маникюром, наносящую на губы очередной, совершенно излишний слой красной помады.

— Как только «Клеопатра» изведет этот тюбик помады, мы просочимся вниз, — шепнула Шелби.

Под ними «Клеопатра» поднялась из-за столика. Она несколько раз сжала губы и стерла с зубов случайный красный след. Затем направилась к двери.

— Позволь, я уточню, — попросил Майлз, — Ты хочешь, чтобы я «просочился» в женскую уборную?

Люс еще раз окинула взглядом пустынную крышу. Существовал действительно лишь один путь внутрь.

— Если кто-нибудь тебя увидит, просто притворись, что ошибся дверью.

— Или что вы двое тискались в одной из кабинок, — добавила Шелби. — А что такого? Это же Вегас.

— Давайте уже пойдем.

Покрасневший Майлз ногами вперед сполз через окно. Он медленно распрямлял руки, пока его ноги не повисли прямо над высокой мраморной столешницей.

— Помоги Люс спуститься, — окликнула его Шелби.

Мальчик метнулся запереть дверь в уборную, а потом вернулся ловить Люс. Та попыталась повторить его плавное движение, но, когда она начала протискиваться через световой люк, ее руки задрожали. Ей было не слишком хорошо видно, что там внизу, но сильные ладони Майлза обхватили ее талию куда раньше, чем она ожидала.

— Можешь отпускать, — сказал он и, когда девочка послушалась, мягко поставил ее на пол.

Когда ноги Люс коснулись пола, он не сразу отпустил ее, и Люс сквозь тонкую черную футболку остро ощутила его пальцы. Она собиралась поблагодарить, но, посмотрев ему в глаза, лишилась дара речи.

Девочка слишком поспешно попятилась, выворачиваясь из его рук, и пробормотала что-то извиняющееся, наступив ему на ногу. Они оба прислонились к туалетному столику, уставившись в стену, чтобы не смотреть друг на друга.

Этого не должно было произойти. Майлз был ей просто другом.

— Эй там! Кто-нибудь мне поможет?

Ноги Шелби в рубчатых чулках свешивались из светового люка, нетерпеливо дрыгаясь. Майлз передвинулся под окно, грубовато сгреб ее за пояс и поставил на пол. Ее он выпустил куда быстрее, обратила внимание Люс.

Шелби прошлась по полу, выложенному золотистой плиткой, и отперла дверь.

— Идем, вы двое, чего ждете?

По другую сторону двери эффектно накрашенные официантки в черном сновали туда-сюда на высоких каблуках с блестками, удерживая подносы с коктейлями на сгибах рук. Мужчины в дорогих темных костюмах толпились вокруг столов для игры в очко, крича, словно мальчишки-подростки, всякий раз после раздачи карт. Здесь не было вечно лязгающих и грохочущих игровых автоматов. Все казалось приглушенным, престижным и бесконечно волнующим, но не имело ничего общего со сценой, которую они наблюдали в вестнике.

Официантка с коктейлями подошла к ним.

— Вам что-нибудь угодно?

Она опустила поднос из нержавеющей стали и пристально в них вгляделась.

— О-о, икра, — отметила Шелби, подхватывая три тарталетки и передавая по одной друзьям, — Вы, ребята, думаете о том же, о чем и я?

Люс кивнула.

— Мы просто спускаемся вниз.

Когда двери лифта открылись в ослепительно сверкающем холле казино, Майлзу пришлось выталкивать застывшую в ошеломлении Люс. Она не сомневалась, что они наконец-то попали в нужное место. Здесь официантки с коктейлями были старше, усталыми и куда более одетыми. Они не скользили, а топали по не слишком чистому оранжевому ковру. А клиенты куда больше походили на тех, кого ребята видели за столом во время подглядывания: средний класс, средний возраст, избыточный вес, угрюмые, автоматически опустошающие свои кошельки. Теперь оставалось найти Веру.

Шелби протащила их по тесному лабиринту игральных автоматов. Мимо людей, толпящихся у рулеток и орущих на крошечный шарик, пока тот крутится в колесе. Мимо других столов, где игроки дули на кости, бросали их и свистом приветствовали результат. Мимо ряда, где предлагались партии в покер или странные игры с названиями вроде «пай гоу». И наконец они подошли к нескольким столам для игры в блек-джек.

Большинство крупье были мужчинами. Высокими и сутулыми, с набриолиненными волосами; или в очках и седоусыми; у одного на лице была даже хирургическая маска. Шелби не замедлила шага, чтобы поглазеть на них, и правильно сделала: в дальнем углу казино обнаружилась Вера.

Ее черные волосы были собраны сбоку в пучок. Бледное лицо выглядело исхудавшим и апатичным. Люс не чувствовала того эмоционального всплеска, какой захлестнул ее, когда она смотрела в Шасте на своих родителей из прошлой жизни. Но с другой стороны, она по-прежнему не знала, кем приходится ей Вера — эта усталая женщина средних лет, сейчас протягивающая колоду карт полусонной рыжей даме, чтобы та их сняла. Клиентка небрежно сдвинула колоду примерно посередине, и руки Веры начали порхать.

За другими столами в казино было полно народу, но за Вериным оказались только рыжая дама и ее низкорослый супруг. И все же она устроила для них отличное представление, раздавая карты с небрежной сноровкой, благодаря которой ее работа выглядела не требующей усилий. Судя по этой изящности движений, Вера питала пристрастие к театральности.