Окончив «Щуку» с некоторым опозданием (1996), Мария получила приглашение в театр «Школа современной пьесы». Но она всегда мечтала играть в «Ленкоме», это было самое заветное ее желание. Она часто туда ходила на спектакли с родителями, поскольку главным режиссером театра был приятель Андрея Миронова – Марк Захаров. Маше безумно нравилась атмосфера этого театра, правда, за кулисами она никогда не была. Но у нее было сильное желание попасть туда, и в какой-то момент она поняла, что если сама не сделает шаг навстречу своему желанию, оно никогда не осуществится. И она решила сделать этот шаг. Пришла к Марку Анатольевичу Захарову и сказала, что хотела бы работать у него. Тогда она готова была просто танцевать в одном из музыкальных спектаклей. И Захаров ее взял. Причем какое-то время она действительно танцевала в том спектакле – то есть ввелась сразу же, в начале сезона. И была очень благодарна Марку Анатольевичу, который однажды сказал: «Ну что же, Мария Андреевна, танцевать, конечно, очень хорошо, но молодость одна, надо играть». С тех пор ей стали давать и большие роли. В итоге всего за три сезона она сыграла четыре роли.

Между тем у Марии не только театральное, но и киношное образование. В тех же 90-х она училась и во ВГИКе – на курсе Михаила Глузского. Окончила его в 1997 году. И вскоре получила свою первую роль: в 2000 году снялась в роли Харловой в фильме «Русский бунт» Александра Прошкина. Главную роль в нем (Емельян Пугачев) исполнял Владимир Машков, с которым Миронова спустя два года снимется в фильме «Олигарх» Павла Лунгина, где у них будет «горячая» постельная сцена, что называется, «на грани фола». Впрочем, на тот момент Мария уже успела развестись со своим первым мужем (они прожили 7 лет) и была свободна для такого рода съемок.

В 2000 году Мария снялась еще в одном фильме – «Свадьба», на котором у нее наладились отношения с ее сводной сестрой Марией Голубкиной. Последняя вспоминает:

«…Мы вместе оказались в картине «Свадьба». Нам было уже по 25 лет, у нас уже дети были. На съемках с нами приключилась забавная история, когда мы с ночной смены в Туле возвращались в Москву. Марат Башаров ехал на своей машине впереди, а мы на Машиной сзади, причем я была за рулем и без прав. Маша сказала: «Мои права возьмешь, не заметят». А Марат не знал, что у нас такая история с правами. Он подъезжает к посту ГАИ и говорит: «Сейчас здесь поедут сестры Мироновы, вы их остановите». Шутка такая. И вот нас, значит, останавливают, я показываю Машины права.

На счастье, никто ничего действительно не замечает. Но когда я узнала, что это Башаров все подстроил, ругалась: «Марат, я тебя убью просто!» А не так давно еду я по Ленинградскому шоссе, меня останавливают, берут мои документы и говорят: «Здравствуйте, Мария Андреевна. Как вам не стыдно?» Я удивляюсь: «А что такое?» – «Что же вы каждый день в одном и том же месте скорость превышаете? Вот вчера я вас поймал, сегодня». Я говорю: «Я вчера здесь не ездила». – «Да как же вы не ездили? На той же самой иномарке…» Тут я начинаю догадываться, в чем дело. Говорю: «Так, минуточку, какого цвета машина была?» – «Ну черная». – «А эта какого?» – «Белая». – «А фамилия?» – «Миронова». – «Между прочим, у меня в правах Голубкина написано». До сих пор нас с Машей путают!..»

Но вернемся непосредственно к Марии Мироновой.

После развода с первым мужем она не долго была одна и вскоре снова вышла замуж. Ее избранником стал Дмитрий Клоков (1977), который был моложе актрисы на четыре года. Он работал советником президента РАН и приносил в дом приличный доход. Но и этот брак оказался недолговечным – он продлился 5 лет, поскольку начали ходить слухи об измене молодого мужа. Этого Мария перенести не смогла и подала на развод.

После этого Мария решила вновь воссоздать семью и вернуться к первому супругу – Игорю Удалову. Он тогда как раз развелся с женой и был одинок. Бывшие супруги снова стали жить вместе, но тут Маша познакомилась со своим коллегой – актером Алексеем Макаровым (сыном актрисы Любови Полищук). И ушла к нему, причем без всякого скандала. И в одном из своих интервью Мария так отозвалась о бывшем муже:

«…Игорь – человек, которому я буду благодарна по гроб своей жизни. Понимаете, он из редкой породы бескорыстных людей. Он многое мне дал – огромное количество поддержки, любви, и делал это абсолютно бескорыстно. В нем не было вот этого чувства собственничества, он не надеялся потом что-либо с меня получить. А для меня бескорыстие – одно из самых ценных человеческих качеств…»

В 2011 году Мария и Алексей поженились, но прожили вместе чуть больше года. Их брак был расторгнут 2 июля 2013 года, хотя сама Миронова, в отличие от Макарова, наличие этого брака отрицает.

А теперь приведу отрывок из одного интервью Марии Мироновой образца 2013 года:

«– Вы у мамы в Судогде бываете?

– Раньше бывала чаще, сейчас нет времени. Прежде не могла там долго находиться – скучала, а в последнее время полюбила. Там дивная русская природа, там легко дышится, хорошо спится.

– Вы хорошая дочь?

– Хорошей дочерью себя назвать не могу. Да, я несу ответственность за все, что в жизни мамы происходит. Но мне хочется общаться с ней каждый день вживую, а получается три минуты по телефону. Она скучает и, как ребенок, волнуется каждый раз, когда я уезжаю на съемки. Вот недавно сказала мне: «В детстве, когда мама уходит на работу, ребенок просит: «Мамочка, останься!» А в старости все меняется: ребенок уходит, а маме хочется сказать: «Может быть, ты не поедешь? Не уезжай!»

– С возрастом вы с мамой стали больше похожи?

– Мы и похожи, и отличаемся. Если я: «Мама бросила театр, но зато нашла себя. Ведь для того, чтобы быть счастливой, необязательно быть артисткой».

Если я больше человек дела, то мама – более эмоциональная. Так было всегда. Если я жалею, то сразу задаю вопрос: что от меня требуется? А мама будет молиться, сочувствовать. Это понятно: я молодая, работаю, у меня есть какие-то организационные ресурсы. У мамы их гораздо меньше. Но у нее настолько развито чувство сопереживания, она так быстро «подключается» к чужой боли, что подчас я боюсь за нее, волнуюсь за ее сердце. Кто-то из наших друзей пошутил: «Ты, Катюша, переживаешь даже за детей Никарагуа». Такие люди сейчас уже редко встречаются.

– Каким женским премудростям вас научила мама?

– Готовить потрясающий банановый торт. А бабушка, мамина мама, хорошо вязала, и я, когда мне было лет шесть, под ее руководством тоже что-то там соорудила. Но мне ее любовь к вязанию, увы, не передалась…

– Это они вам внушали, что для женщины дом и семья – это номер один в жизни?

– Нет, этого они мне как раз и не внушали. В противном случае я бы точно не пошла в артистки. (Смеется.)

– Почему? Так сложно совмещать сцену и семью?

– Думаю, да. Удачные актерские семьи – это скорее исключение, чем правило.

– Какие проверки вам лично жизнь устраивала?

– Она их устраивает каждый день… У меня в жизни только одна важная проверка, которую я, по моему ощущению, не выдержала, не прошла… Одной семьи на всю жизнь у меня не получилось. И по такой семье у меня крайняя тоска. Я искренне восхищаюсь людьми, которые нашли в себе силы сохранить семью навсегда. Меня это завораживает. Такая семья была у Олега Ивановича Янковского. Такая же – у его сына Филиппа. У Веры Васильевой, Леонида Куравлева… В жизни мне встречались многие прекрасные люди, обладающие даром сохранения семьи, которого у меня нет. Я у них учусь… У меня есть очень близкие друзья, совершенно фантастическая семья. Жена – врач, она спасает людей. Муж – ее опора. Они вместе взяли на себя ответственность за большое количество усыновленных детей. Они помогают всем вокруг, служат людям. И когда приезжаешь в их дом, ощущаешь неимоверное счастье, погружаешься в атмосферу любви… Такой атмосферы я, к сожалению, не чувствовала никогда. Я к этой семье тянусь, и другие люди тоже. Когда ты чувствуешь запах и вкус счастья, ты туда летишь, как на мед…