— Что ты делаешь? Ты жулишь.

— Мм? Это не игра.

— Но ты подтасовываешь, ты запихиваешь их обратно в пачку! Пальцем! Ты жулишь!

— Это называется «мытье карт», — объяснила Эл. — Ты плакала?

Колетт села напротив.

— Погадай мне.

— Точно плакала. Наверняка.

Колетт промолчала.

— Могу я чем-то помочь?

— Я не хочу об этом говорить.

— Может, тогда поболтаем о пустяках?

— Если хочешь.

— Я не умею. Начинай ты.

— Ты что-нибудь придумала насчет сада?

— Да. Он мне нравится как есть.

— Что, просто дерн?

— Пока да.

— Я думала, может, вырыть пруд.

— Нет, дети. Соседские дети.

— А что с ними?

— Сдвинь карты.

Колетт сдвинула.

— Дети в состоянии утонуть даже в двух дюймах воды.

— Находчивые создания.

— Сдвинь еще раз. Левой рукой.

— Может, мне поискать насчет ландшафтного дизайна?

— Ты не любишь траву?

— Ее надо подстригать.

— Разве ты не можешь это делать?

— С моей спиной — нет.

— С твоей спиной? Ты никогда на нее не жаловалась.

— Ты не давала мне возможности.

— Еще сдвинь. Левой рукой, Колетт, левой. Что ж, я тоже не могу. У меня тоже больная спина.

— Правда? С каких это пор?

— С детства.

Меня тащили, подумала Элисон, по жесткой земле.

— Я думала, все уже прошло.

— Почему?

— Я думала, время все лечит.

— Но не спины.

Рука Колетт зависла.

— Выбери семь карт, — велела Эл. — Передай их мне. — Она положила карты. — А твоя спина, Колетт?

— Что?

— Проблемы со спиной. Откуда?

— Из Брюсселя.

— Серьезно?

— Я таскала раскладные столы.

— Очень жаль.

— Почему?

— Я уже нарисовала такую чудную картину, а ты все испортила. Я подумала, может, Гэвин поставил тебя в какую-нибудь необычную сексуальную позу.

— Как ты могла это представить? Ты же не знаешь Гэвина.

— Его лица я не представляла. — Элисон начала переворачивать карты. Везучие опалы мерцали зеленым. — Колесница, перевернутая, — сообщила Элисон.

— Так что мне делать? С садом?

— Девятка мечей. О боже.

— Мы можем подстригать газон по очереди.

— Я никогда этого не делала.

— Ладно, с твоим весом всяко не стоит. Еще удар хватит.

— Колесо Фортуны, перевернутое.

— Когда мы только познакомились, в Виндзоре, ты сказала, что я встречу мужчину. На работе, так ты сказала.

— Я же не говорила, когда именно.

— Но как я могу встретить на работе мужчину? Я же работаю только на тебя. И не собираюсь западать ни на Ворона, ни на прочих уродов.

Эл потрясла рукой над картами.

— Очень много старших арканов, сама видишь. Колесница, перевернутая, что-то мне не нравится думать о том, что она даст задний ход… Ты послала Гэвину открытку с новым адресом?

— Да.

— Зачем?

— На всякий случай.

— Не поняла?

— Что-то может прийти мне. И он переправит. Письмо. Посылка.

— Посылка? И с чем же?

Эл слышала стук — стук в раздвижные стеклянные двери внутреннего дворика. Она до смерти перепугалась. Подумала: Боб Фокс. Но это оказался всего лишь Моррис, запертый в саду; она видела, как шевелятся его губы за стеклом. Она опустила глаза, открыла карту:

— Отшельник, перевернутый.

— Твою мать, — выплюнула Колетт. — По-моему, ты специально перевернула их, когда мешала. Мыла их.

— Какой странный расклад! Все эти мечи, лезвия, — Эл посмотрела на подругу. — Разве что они намекают на газонокосилку. Вполне может быть, как по-твоему?

— Не спрашивай меня. Ты у нас мастер.

— Колетт… Кол… не надо плакать.

Колетт положила локти на стол, уронила голову и завыла.

— Я попросила погадать мне, а ты говоришь о чертовых газонокосилках. По-моему, тебе вообще на меня наплевать. День за днем я занимаюсь твоими налогами. Мы никогда никуда не выходим. Мы никогда не делаем ничего интересного. Тебе нет никакого дела до моих профессиональных навыков, и все, что я слышу, — это как ты треплешься с мертвецами, которых я не вижу.

Элисон мягко сказала:

— Прости, если кажется, что я не ценю тебя. Я помню, я знаю, какой была моя жизнь, когда я была одна. Я помню и ценю все, что ты делаешь.

— Да прекрати ты. Прекрати болтать. Вести себя профессионально.

— Я пытаюсь быть милой. Я всего лишь пытаюсь…

— Об этом я и говорю. Быть милой. Быть профессиональной. Для тебя это одно и то же. Я в жизни не встречала человека лицемернее тебя. Можешь не притворяться передо мной. Я слишком близко. Я знаю, что происходит. Ты прогнила насквозь. Ты ужасный человек. Ты даже не вполне нормальна.

Повисло молчание. Элисон взяла карты и потерла каждую влажным кончиком пальца. Через какое-то время она сказала:

— Я вовсе не собиралась заставлять тебя стричь лужайку.

Молчание.

— Честно, Кол, не собиралась.

Молчание.

— Я могу немножко побыть профессионалом?

Молчание.

— Отшельник, перевернутый, означает, что вашу энергию можно пустить в лучшее русло.

Колетт шмыгнула носом.

— Так что нам делать-то?

— Позвони в какую-нибудь фирму. Узнай расценки. На стрижку газона, скажем, раз в две недели, на все лето. — Улыбаясь, она добавила: — Полагаю, они пришлют мужчину.

А псам было бы хорошо в саду, мелькнуло в ее голове. И улыбка Эл поблекла. Она гнала от себя эту мысль, но перед глазами стоял пустырь за домом матери в Олдершоте.

Колетт взяла на себя обязанность связаться с постоянными клиентами Эл и сообщить им о переезде. Она изготовила симпатичные сиреневые визитки с новыми контактными данными, которые они раздавали на следующей крупной спиритической ярмарке. В ответ они получали чужие карточки.

— Думаю, вы не откажетесь от капельки Власти Богини, — сказала женщина в поношенном свитере, выгружая свои пожитки из видавшего виды фургона. — Вы захотите настроиться на Путь.