Самое большое напряжение вызывали обрывки сведений, просачивающихся там и сям. Очередная счастливица, побывавшая на свидании с Максоном, непременно должна была поделиться подробностями с окружающими. По их рассказам складывалась такое впечатление, как будто Максон решил обзавестись по меньшей мере полудюжиной жен. Впрочем, восторгались далеко не все.

К примеру, Марли ходила на свидания с Максоном довольно часто, что действовало всем на нервы. Однако я ни разу не видела ее в таком восторге, в каком она была после самого первого их свидания.

— Америка, — заговорила она как-то во время прогулки по саду, — я должна кое-что тебе сказать, только поклянись, что об этом не узнает ни одна живая душа.

Разговор явно предстоял серьезный. Марли дождалось, пока мы не очутились подальше от множества ушей в Женском зале и от глаз охранников.

— Конечно. У тебя все в порядке?

— Да, все прекрасно. Просто… Просто мне нужно с тобой кое о чем посоветоваться.

Вид у нее был озабоченный.

— Что случилось?

Она закусила губу:

— Это насчет Максона. Я не уверена, что у нас с ним что-то выйдет. — Марли опустила глаза.

— С чего ты взяла? — спросила я с беспокойством.

— Ну, хотя бы с того, что я не… Я ничего не чувствую, понимаешь? Никакой искорки, никакого душевного родства.

— Максон просто немного застенчив, вот и все. Не нужно его торопить.

Это была правда. Я удивилась, что она до сих пор не раскусила его характер.

— Нет, я имею в виду, что, по-моему, он мне не нравится.

— А-а! — Ситуация правда не из легких. — А ты пыталась сделать так, чтобы он тебе понравился?

Я и сама понимала, что это глупый вопрос.

— Да! Изо всех сил! Все жду, наступит ли такой момент, когда он скажет или сделает что-нибудь такое и я почувствую, что у нас есть нечто общее. Но момент все не наступает и не наступает. Я считаю, что принц симпатичный, но этого же недостаточно, чтобы построить отношения. Даже не знаю, находит он меня привлекательной или нет. Ты представляешь себе хотя бы примерно, какие у него вкусы?

Я задумалась.

— Пожалуй, нет. Мы никогда не говорили о том, что он ищет в плане внешности.

— Вот, кстати, еще один момент. Мы совсем не разговариваем. С тобой он только и делает, что болтает, а у нас с ним просто-напросто нет никаких общих тем. Мы уйму времени молча смотрим фильмы или играем в карты.

С каждой минутой вид у нее становился все более потерянный.

— Мы иногда тоже молчим. Просто сидим рядом. И потом, такие чувства не всегда возникают прямо вот так сразу. Может, вам обоим нужно время.

Я пыталась говорить как можно убедительнее: Марли, похоже, готова была расплакаться.

— Честно говоря, думаю, я до сих пор здесь только потому, что нравлюсь народу. Мне кажется, общественное мнение для него важно.

Такая мысль мне в голову не приходила, хотя звучало это правдоподобно. Раньше я не приняла бы такую причину всерьез, но Максон действительно любил своих подданных. Их вклад в выбор следующей принцессы будет куда большим, чем они сами догадываются.

— И потом, — прошептала она, — наши отношения кажутся такими… пустыми. — Марли залилась слезами.

Я вздохнула и обняла ее. По правде говоря, мне хотелось, чтобы она осталась во дворце, рядом со мной, но если любви нет…

— Марли, если ты не желаешь быть с Максоном, думаю, нужно ему об этом сказать.

— Ох, нет, я не смогу.

— Ты должна. Он не захочет жениться на девушке, которая его не любит. Если ты не испытываешь к нему никаких чувств, принц должен об этом знать.

Она покачала головой:

— Я не могу взять и попросить, чтобы меня отпустили! Мне нужно остаться здесь. Я не могу вернуться домой… Пока не могу.

— Почему, Марли? Что тебя здесь держит?

На мгновение я задалась вопросом, не один ли у нас с ней темный секрет. Может, в ее жизни тоже был человек, от которого ей необходимо держаться подальше. Единственное различие между нашими ситуациями заключалось в том, что Максон знал о моей истории. Мне так хотелось, чтобы она произнесла это вслух! Хотелось оказаться не единственной, кто попал сюда в силу дурацких обстоятельств.

Но слезы Марли иссякли почти так же быстро, как и потекли. Она несколько раз хлюпнула носом и выпрямилась. Потом разгладила платье и обернулась ко мне.

— Знаешь что? — с теплой улыбкой сказала она мне. — Наверное, ты права. — Марли отстранилась. — Если не торопить события, все у нас получится. Я должна идти. Меня ждет Тайни.

Марли побежала обратно во дворец. Что на нее нашло?

Весь следующий день она меня избегала. И следующий за ним тоже. Я целенаправленно садилась в Женском зале на безопасном расстоянии и кивала ей всякий раз, когда она оказывалась поблизости. Хотела дать понять, что она может мне доверять, я не собираюсь пытаться вытянуть из нее то, о чем она не желает говорить.

На то, чтобы добиться от нее понимающей грустной улыбки, у меня ушло четыре дня. Я лишь молча кивнула в ответ. Судя по всему, Марли больше нечего было поведать о том, что творилось у нее на сердце.

В тот же день меня вызвал Максон. Сказать, что я не пребывала в абсолютной эйфории, когда выскочила за дверь и очутилась в его объятиях, значило бы покривить душой.

— Максон! — выдохнула я, налетев на него с разбегу.

Когда же отступила назад, он неловко замялся. Ясно почему. В вечер приема в честь свендвейской королевской четы я призналась, какой разлад творится у меня в душе. И попросила не целовать меня, пока я ни в чем не уверена до конца. Моя просьба его задела, но принц кивнул и до сих пор своего слова не нарушал. Слишком сложно мне было разобраться в собственных чувствах, когда он вел себя как мой возлюбленный, хотя на самом деле им не являлся.

Нас по-прежнему оставалось двадцать две девушки, после того как Камиллу, Микаэлу и Лейлу отправили домой. Камилла с Лейлой оказались совершенно несовместимы друг с другом и были вынуждены уехать с позором. Микаэла так скучала по дому, что отчаянно разрыдалась прямо за завтраком два дня спустя. Максон проводил ее до выхода из зала, ласково похлопывая по плечу. Их отъезд, казалось, ничуть его не огорчил. Он счастлив был сосредоточиться на остальных своих потенциальных невестах, включая меня. Но мы с ним оба знали, что с его стороны крайне неосмотрительно вкладываться только в отношения со мной, когда даже я сама не была уверена, хочу ли я этих отношений.

— Ну, как твои дела сегодня? — спросил он, отступая на шаг.

— Превосходно, разумеется. Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен сейчас заниматься делами?

— Президент комитета по инфраструктуре заболел, так что совещание перенесли. Я свободен как птица до самого вечера. — Глаза у него сияли. — Чем бы ты хотела заняться? — спросил он, предлагая мне руку.