«Все будет хорошо, мама».

Она должна сказать ей это.

Но прежде чем Мэл смогла произнести эти слова, она проснулась.

Открыла глаза, поморгала ресницами. Она снова была в тронном зале Запретной крепости. Над ней склонились Джей, Карлос и Иви.

Когда Мэл проваливалась в сон, у нее в руке был Глаз Дракона. Но когда она проснулась, посох исчез.

– Ты проснулась! Каким образом? А мы уж думали, что ты уснула на тысячу лет! – воскликнула Иви.

Мэл протерла глаза. Действительно, она проснулась. Проклятие на нее не подействовало. Почему? И тут она поняла.

«Докажи, что ты моя дочь, – приказала ей мать. – Докажи, что в твоих жилах течет кровь Дракона. Докажи, что ты достойна клейма на твоей коже».

Клеймо – это татуировка в виде двуглавого дракона на ее предплечье. Мэл задрала рукав, показала всем свою татуировку.

– Посох не мог причинить мне вреда, – сказала она. – Мое полное имя – Малефисента. Как и моя мать, я отчасти Дракон, поэтому его проклятие на меня не действует.

– Тебе круто повезло, – сказал Джей, разглядывая татуировку.

Мэл гордо улыбнулась.

Если бы она была дочерью своего отца, то есть такой же слабой и человечной, как он, спать бы ей сейчас мертвым сном. Целую тысячу лет. Но она не уснула. Она оказалась сильной, и проснулась, и доказала всем-всем-всем, что она действительно дочь своей матери.

Разве нет?

И когда она принесет матери Глаз Дракона…

– Эй, постойте, а где он? Где посох? – спросила Мэл, глядя по очереди на всех своих троих товарищей. – Он же был у меня в руке!

– Хороший вопрос, – согласился Джей.

– Исчез. Когда ты схватила посох, сверкнула вспышка, ослепила нас на секунду, а когда мы вновь стали что-то видеть, его уже не было, – произнес Карлос, пожимая плечами. – Ладно, легко досталось – легко потерялось.

Трое остальных уставились на него.

– Легко? – подняла бровь Иви.

– Джей, отдай посох, – нахмурилась Мэл.

– Не брал я его, клянусь! – сказал Джей и принялся выворачивать перед Мэл карманы. – Да, я собирался украсть его, не отрицаю. Очень хотел заполучить эту палку. Готов был даже вытащить ее из твоих рук, пока ты дрыхнешь.

– И?

– Не нашел я его, – пожал плечами Джей.

– И никто из нас его не видел, – сказала Иви. Она стояла, сложив руки на груди, и выглядела раздраженной. – Кстати, ты знала о проклятии и, тем не менее, потащила нас всех с собой? Как это понимать?

Мэл откинула носком туфли подвернувшийся на полу камешек и ответила:

– Да. Не довела я до конца свой план, не довела.

– А почему тогда ты не дала мне притронуться к посоху? Разве не в этом заключался твой план?

– Ну что ты спрашиваешь? – пожала плечами Мэл. – Просто не захотела. Что тебе еще нужно?

– Скажи честно. Ты же собиралась сделать так, чтобы я подхватила это проклятие, разве нет? Ты же собиралась дать мне первой прикоснуться к посоху, чтобы я после этого уснула на тысячу лет? – вздохнула Иви.

Джей принялся разглядывать потолок и голые стены. Мэл знала, что им обоим не хотелось принимать участие в этом разговоре. Знала, потому что ей самой этого не хотелось.

– Ну, предположим, была у меня такая задумка, – повела плечами Мэл.

«Ты не должна ни перед кем оправдываться. Особенно перед ней» – так сказала бы ее мать. Но, как ни странно, Мэл хотелось это сделать.

– Это все из-за… Ну, ты знаешь, – посмотрела на нее Иви. – Давай, скажи.

– Не понимаю, о чем ты, – смутилась Мэл.

– Конечно, не знаешь, – пробормотал Джей. Карлос рассмеялся. Мэл сердито взглянула на них обоих.

– Праздник, – закатила глаза Иви. – Праздник в честь моего дня рождения. Давно, когда мы были еще детьми.

– Ну кто помнит такие древности? – упрямо вздернула подбородок Мэл.

– Я упрашивала свою мать, чтобы она пригласила тебя, – устало сказала Иви. – Но она отказалась это сделать. Она была сердита и до сих пор сердита на твою мать. Они соперничают во всем с тех пор, как знают друг друга.

– Я знаю, – кивнула Мэл. – И все из-за тех глупых выборов насчет того, кто из них будет главной на этом чертовом острове.

– Ну да, ты же знаешь: «Свет мой, зеркальце, скажи, у кого самое большое эго на свете?»

Мэл улыбнулась, хотя их разговор проходил очень напряженно.

А Иви сказала, глядя прямо ей в глаза:

– Вот видишь, моя мать все испортила. А тот праздник, честно говоря, получился так себе. Ты ничего не потеряла.

– Дикой вечеринки не получилось?

– Даже близко к тому, что было в доме у Карлоса, – улыбнулась Иви.

– Это точно. Моя вечеринка стала легендарной, – гордо вставил Карлос.

– Будто это не я буквально силком заставила тебя устроить ту вечеринку, – искоса посмотрела на него Мэл и вновь перевела взгляд на Иви. – Послушай, я вообще-то не собиралась запирать тебя в той дурацкой гардеробной Круэллы. – Она вновь взглянула на Карлоса и добавила: – В гардеробной с мехами, которые она любит больше, чем собственного сына.

– Ха-ха-ха, – раздельно произнес Карлос. – Ну да.

Джею пришлось напрячься, чтобы не улыбнуться.

А Иви не сдержалась, хихикнула.

– Но все-таки заперла.

– Ну да… все-таки заперла, – улыбнулась Мэл.

– Ладно, все в порядке, – улыбнулась в ответ Иви. – Между прочим, ни в один капкан я там не попала.

– Круто, – сказала Мэл, смущенная своей собственной мягкостью.

Карлос вздохнул.

Джей ткнул его пальцем в живот и сказал, ухмыльнувшись:

– По крайней мере, твоя мать не ходит в одних только спортивных штанах и пижамах.

– Хватит об этом, – почти в унисон сказали Иви и Мэл.

– Ага. Кончай трепаться. Нам еще до дому добраться нужно, – сказал Джей. – А я, между прочим, не уверен, что здесь есть запасной выход.

Пока они выбирались из крепости, Мэл лихорадочно размышляла.

Она совершила добрый поступок, и это ее беспокоило.

Она практически спасла жизнь Иви, разве не так?

А какой же уважающий себя злодей во втором поколении может опуститься до такого рода поступков?

И как случилось, что ее грандиозный злодейский план провалился?

Почему она просто не дала посоху Малефисенты наложить проклятие на Иви?