— Брианна учит меня читать, — с гордостью объявила Дульси.

— Да ну? А ее братец, который так любит индианок, помогает ей обучать тебя?

— Панч, ты опять нарываешься на неприятности, — сердито сказал Най, вылезая из фургона.

Чтобы предотвратить драку, Дульси вылезла из фургона и увела своего мужа домой. Оставшись одна, Брианна оперлась о стенку фургона и задумалась. Неужели на этом ее карьера учительницы и закончится? Потом она взяла листок бумаги, перо, пузырек с чернилами и начала писать письмо.

20 мая 1849 г.

Дорогая миссис О’Кейзи,

Сегодня воскресенье и у нас день отдыха. Завтра мы уже будем возле реки Платт, а послезавтра в форте Керни.

У нас, слава богу, все здоровы. Почти в каждом втором караване есть случаи заболевания холерой. Каждый день мы видим свежие могилы возле дороги. Лилит просто в ужасе от этого. Быть похороненным не известно где, в могиле, на которой не будет даже таблички с именем усопшего и которую могут разрыть степные волки, — такой ужасной доли никому не пожелаешь.

Эта суровая походная жизнь не для такой утонченной и привыкшей к комфорту женщины, как Лилит. У нас даже не всегда бывает время помыться. Да и зачастую трудно найти место, где можно уединиться. Иногда мы так за день устаем, что просто не остается никаких сил для гигиенических процедур.

Мои руки огрубели и покрылись мозолями, а мои волосы стали тусклыми и безжизненными. Дело в том, что часто я даже забываю поправить прическу, поэтому пряди волос постоянно свисают на лицо и лезут в глаза.

Баррету удалось меня найти. Однако вам не стоит беспокоиться, так как мистер Най меня надежно охраняет.

Недавно мне пришлось пережить тяжелую утрату. Кто-то убил моего любимого маленького Шекспира. У меня все время забирают тех, кого я люблю. Здесь, на этой земле, где страх и опасность стали нашими постоянными спутниками, я чувствую себя еще более одинокой. Слава Богу, что у меня есть мистер Най. Временами он бывает таким невыносимым, что мне просто хочется придушить его, но, несмотря на это, он ко мне хорошо относится. Он как французский хлеб, который снаружи покрыт такой жесткой коркой, что об нее можно зубы сломать, однако внутри всегда теплый и мягкий.

У меня уже слипаются от усталости глаза, поэтому я буду заканчивать свое письмо. В следующий раз я напишу вам уже из форта Ларами.

Ваш преданный друг,

Брианна Виллард.

Най нашел Эдуарда Меграджа возле его фургона. Он сидел, прислонившись спиной к колесу, и прибивал толстые куски кожи к подошве своего сапога. Опершись о борт фургона, Най некоторое время наблюдал за ним, а потом спросил:

— Потерял где-то каблук от своего сапога?

Меградж посмотрел на него и снова принялся за работу. Куски кожи были такими толстыми, что ему никак не удавалось проткнуть их гвоздем, чтобы прикрепить к подошве. Най бросил ему каблук, который нашел возле фургона Брианны.

— Возьми, — сказал он. — Может быть, этот подойдет.

Меградж посмотрел на каблук, а потом на Ная.

— Благодарю. Это то, что надо.

Най вытащил из кармана нож, кусок дерева и начал вырезать очередную фигурку.

— Странная история произошла с этим каблуком. Я нашел его возле фургона моей сестры. Кажется, кто-то пытался залезть к ней в фургон пару дней тому назад и потерял свой каблук. Ты ничего об этом не знаешь, Меградж?

— Я сегодня потерял свой каблук. Нога застряла между бревнами там, на берегу реки. Когда я освободил ногу, каблук упал в воду.

Най кивнул и продолжил свое занятие. Через некоторое время Меградж начал проявлять беспокойство. У него стали дрожать руки, и он никак не мог приладить каблук.

— Именно в ту ночь кто-то повесил на дереве кота Брианны. Я думаю, что это был тот же самый человек, потому что кот напал на него, чтобы защитить Брианну. Забавно, не так ли? Коту удалось победить здоровенного мужика.

— Господи, парень, что ты хочешь этим сказать?

Най сдул опилки с деревянной фигурки, потом спрятал свой нож и сказал:

— Если я узнаю, кто этот мужчина, я отрежу этому ублюдку яйца и заставлю его их съесть. Ты управляешь этим караваном, и я уверен, что ты сможешь сделать так, чтобы мою сестру больше никто не беспокоил, — сказал он.

Меградж поднялся на ноги и наблюдал за тем, как Най неспешно шел к фургону вдовы Виллард. У него дрожали от злости руки, так ему хотелось бросить Наю в голову молоток, который он держал в руке. Он с удовольствием полюбовался бы тем, как его мозги разлетятся по всей окрестности — от Маленькой Голубой реки до самой Миссури.

— Мы еще посмотрим, кто чьи яйца будет есть, Коламбус Най. Я все равно поимею твою высокомерную сестрицу. Когда я доберусь до нее, ей уже никто не сможет помочь.

Никогда еще Най так не радовался, услышав раскаты грома. Когда первые капли дождя забарабанили по фургону, он собрал свою постель и, улыбаясь, залез внутрь фургона. Брианна молча наблюдала за тем, как он разложил на ящике постель, а потом начал снимать рубашку.

Она заставила себя отвернуться, чтобы не смотреть, как он раздевается. Подняв голову, она посмотрела на выцветшую брезентовую крышу фургона и на деревянные перекрытия, на которых она держалась. Потом она перевела взгляд на револьвер, который лежал в накладном кармане, пришитом к брезентовой стенке. В этом же кармане хранились порох и пыжи. Затем она внимательно осмотрела бочки с мукой, сушеными бобами и галетами, а потом и мешки с солью, сахаром, рисом и кукурузной мукой. В конце концов она решила просто закрыть глаза.

Оба его мокасина со стуком упали на пол, и ее сердце учащенно забилось. Потом она услышала тихий шорох — это он снимал свои кожаные штаны. Она дрожала, как осиновый листок, и, затаив дыхание, ждала, что он заберется к ней в постель. Наконец тишина стала просто невыносимой, и она открыла глаза. Он стоял возле ее постели и смотрел на нее, опустив голову.

Не сказав ни слова, он лег рядом с ней и крепко обнял.

— Кол, что ты…

Он закрыл ей рот поцелуем. Когда же он отстранился и она смогла отдышаться, то тихо пробормотала:

— Это неправильно. Я не принадлежу тебе.

— Нет, не принадлежишь. Ты принадлежишь себе самой и больше никому. Помни это.

Потом он снова поцеловал ее. Как же она была разочарована, когда он после этого поднялся и лег в свою постель. Она даже ощутила сильную боль внизу живота.

Меньше всего Наю теперь хотелось спать. Его тело содрогалось от желания. «Нужно дать ей время, — убеждал он себя. — Нужно дать ей время». Она должна привыкнуть к нему, она должна доверять ему. В конце концов она полюбит его и захочет его как мужчину. Однако, черт возьми, как же это тяжело — лежать рядом с ней и не иметь возможности прикоснуться к ней. Это даже больнее, чем когда с тебя живьем сдирают скальп кровожадные индейцы.