Перед кабинетом была еще маленькая приемная. Пока Зяма с Мотей возились у двери, я с конкретным интересом осмотрелась и велела Алке:

— Ищи наши сумки, не думаю, что их далеко унесли!

Мы закружились по каморке как торнадо: хлопая дверцами шкафов и снося на пол бумаги.

Наши сумки и содержимое Зяминых карманов — мятые купюры, с которыми он выскочил в магазин, — нашлись на полке в платяном шкафу. У Моти вообще ничего при себе не было, так что у него ничего и не конфисковали.

— Вот теперь уходим! — Я ласково погладила свою многострадальную торбу.

— Запросто, в этой двери английский замок, его можно открыть изнутри, — доложил Зяма и щелкнул собачкой.

Классика жанра предписывала тайно освободившимся узникам передвигаться короткими перебежками от одного укрытия до другого, опасливо выглядывая из-за угла и подавая друг другу знаки.

Мы наплевали на классику, галопом промчались по короткому пустому коридору, ссыпались в первый же лестничный пролет и поскакали по нему шумным стадом.

Первым несся Зяма, а его вел манящий запах общественного туалета, так что прибежали мы именно туда.

— Не задерживаемся, на все три минуты! — крикнула я в спину братцу, когда наша маленькая плотная группа разделилась на две части по гендерному признаку.

Справившись с одной нуждой, задумались об утолении другой: есть хотела не только Трошкина, но задерживаться в вокзальных кафешках мы не рискнули. Однако и не далеко ушли: сели в ресторанчике рядом с вокзалом, сделали заказ и с затененной полотняным навесом террасы на втором этаже осматривали окрестности, не будучи сами на виду.

Мелкая Алка, громче всех кричавшая, что она голодна, быстрее всех наелась и самовольно взяла на себя руководство военным советом.

— Обсудим ситуацию, — предложила она, нервно обкусывая веточку петрушки. — Что это было?

— История с медом явно приобрела размах, полиция в курсе, у ячейки была засада, — лаконично высказалась я. — Неясно, что с Генрихом и Зарой, забрал ли кто-то банку и что в ней спрятано, но это все представляется не особенно важным. Главный вопрос, чем это грозит нам — тебе, мне, Зяме?

— А мне? — чуть обиделся Мотя.

— А тебе-то что? Ты всего лишь вскрыл замок, выпуская нас всех на волю. Вряд ли это можно считать преступлением, хотя на месте полиции я бы поинтересовался, откуда у тебя такие интересные навыки, — включился в дискуссию Зяма. — Дюха права, мы трое в этой истории крепко увязли. Ведь именно мы привезли эти банки в Тбилиси!

— Да, но при этом нас не взяли с поличным, — напомнила я.

— Нас практически взяли с ним у ячейки!

— Минуточку! — Мне понравилась роль адвоката. — Можно предполагать, но никак нельзя доказать, что мы пытались открыть ячейку для того, чтобы достать из нее ту банку!

— А для чего же? — удивилась Трошкина.

— Да мало ли! Может, мы просто перепутали ячейку!

— Но ведь именно мы положили в эту самую ячейку ту самую банку!

— А кто об этом знает?

Я тоже нервно захрустела петрушкой. Зяма откинулся на стуле, смакуя вино и с интересом наблюдая за нами. Мотя просто ел.

— У них, наверное, есть камеры наблюдения, — сказала наконец Алка. — Иначе непонятно, почему охрана прибежала, когда мы подошли к ячейке. Записи с камер нас уличают.

— В чем? В том, что мы по ошибке попытались открыть не ту ячейку?

— И в том, что мы положили мед в ячейку. — Трошкина еще немного подумала. — Хотя, если записи хранятся не более двух суток, мы можем не волноваться.

— Не будем волноваться, — согласилась я. — Тем более что качество изображения с камер наблюдения такое скверное, что опознать кого-нибудь по нему можно только с долей вероятности, так что хороший адвокат нас отмажет. Меня другое заботит: будут ли нас искать после того, как мы сбежали?

— А кого — нас? — пожала плечами подружка. — Нас никто не попросил представиться…

— Или просил, но мы не поняли по-грузински, — вставила я.

— И сохранили наши ФИО в тайне, — кивнула Алка. — Документов при себе ни у кого из нас не было. Ведь не было же?

Зяма и Мотя одинаково помотали головами — мол, не было.

Мы с подружкой проинспектировали свои сумки. За мной Алка еще и перепроверила, в итоге приятно удивившись:

— Надо же, столько хлама, но ни чеков с фамилией, ни служебных визиток!

— Они давно закончились, я все забываю заказать. А ты?

— А я не заказывала новые, зная, что мне предстоит менять фамилию. — Подружка чуть покраснела.

— Сглазить боялась? — догадалась я.

— Ты сомневалась в серьезности моих намерений, дорогая? — Зяма сделал вид, что обиделся, и любящая супруга тут же полезла к нему с поцелуями.

— Значит, никто не знает, что мы — это мы, — повеселела я. — А по описанию внешности нас не узнают, потому что выглядим мы сейчас нетипично. Отмоемся, причешемся, переоденемся, мальчики замажут синяки и ссадины…

— Да, кажется, поводов для серьезной тревоги нет, — согласилась Трошкина.

А Зяма вдруг перевесился через перила ограждения и козырьком подставил ладонь ко лбу, прикрывая глаза от солнца.

— Милый, тебе нехорошо? — встревожилась Алка.

— Мне интересно, — Зяма обернулся и уставился на меня. — Кто вызвал кавалерию?

— Какую еще кавалерию? — Я встала, обошла стол и повисла на перилах рядом с братцем.

— Туда смотри. — Он указал направление.

Я посмотрела и ахнула.

От метро ко входу в железнодорожный вокзал Тбилиси быстро шагал Денис Кулебякин.

— Я не знаю, кто его вызвал, — сказала Трошкина. — Но что-то мне подсказывает, что он вылетит из этой двери через пять минут. Думаю, это как раз достаточный срок, чтобы убедиться, что кого-то нет в том кабинете…

— Я не знаю, на что вы все намекаете, но я не звонила Кулебякину, а также не писала ему, не отправляла телеграммы, почтовых голубей и телепатические сигналы! — рассердилась я.

— Значит, он получил информацию из другого источника, и я беру назад слова, которые сказала минуту назад, — объявила Трошкина.

— Какие именно?

— Что история с банкой не особенно меня интересует! — Алка встала. — Все поели? Кто еще голоден, забирайте снедь с собой, будете жевать на ходу.

— Мы куда-то спешим? — Флегматичный Мотя опустил руку с надкусанным пирожком.

— Ловить Кулебякина, куда же еще! — смекнул Зяма.

— И добывать из него информацию! — припечатала я.

Пунктирный — на живую ниточку сметанный — план предполагал, что мы встретим Дениса на выходе из вокзала. Выскочим из-за угла квадригой, резвые и грозные, аки кони Апокалипсиса, да и возьмем Кулебякина «в коробочку».