совершенно равнодушен к делам государственным. Трусоват? Вроде, есть у него такая черта. А вот это отвратительно. Странно, что я так о своем ребенке, так он только частично мой — по сознанию — воспринимаю его как чужого человека. Вот, Ольга это заметила и у нас с ней произошел серьезный разговор. Начался он с сущего пустяка, с того, что приедет Анастасия, наша единственная дочка. А потом зашел разговор о мальчиках, в первую очередь, о Николае. Ага! Как она мне вставляла, что мальчик столько пережил, что ему нужно успокоиться, что он должен принять сей крест… А то, что ему уже свой двор полагается, как цесаревичу, ничего? А он и в ус не дует, не понимая, что эти люди станут опорой его правления! Тут просто друзьями из военного училища и по службе никак нельзя, тут понимать надо, что любая фигура в его окружении — это фигура политическая, представитель того или иного клана, фамилии, черт подери! Тогда же я сказал, что Николай и его брат Миш-Миш пойдут в Николаевскую академию Генерального штаба, так что им придется приналечь на изучение необходимых для успешной сдачи экзаменов дисциплин. И никакой поблажки экзаменаторов я лично не допущу! Так что пусть стараются, не опозорят меня! Ольга вспыхнула — ей хотелось, чтобы все дети были под ее крылом, даже весьма выгодный династический брак Анастасии с наследником герцогства Мекленбург-Шверинского Фридриха Франца был ею воспринят с трудом. А тут я решаю самостоятельно судьбу мальчиков. Пришлось ей объяснить, что ничего не поделать, пока что из всех учебных заведений Российской империи только там можно получить весьма серьезное образование не только в военном деле, но и административных, геополитических направлениях. Лучшего варианта нет. Это два цесаревича, один — наследник престола, а вот второй — это резерв, ибо не вижу я у Николая рвения и стремления к учебе управлению государством. Я тоже не готовился к этому. Приходится многому учиться. Если бы не наместничество на Кавказе, вообще не знаю, как справлялся бы. Умна, красива, горделива, воспитана, все понимающая — не многим из Романовых настолько повезло с женами.

Георгий. Не годится ему, не имея хорошего военного образования, идти по военной же части. У него к ратному делу есть наклонности. Думаю про Михайловское. Там уровень подготовки мало уступает Николаевской академии. А за артиллерией будущее поле боя. Сандро в гардемарины и дальше по флотской линии. Так что останутся пока тут только младшенькие. Ольга — в слезы. Самое мощное женское оружие. Пришлось ее сильно уговаривать, утешать, женщина умная, сумела взять себя в руки. Очень уж ей хочется, чтобы птенцы ее всегда были под присмотром. А им надо набираться самостоятельности и ответственности. Ничего, государыня, матушка-императрица, теперь и на тебе ответственности куда как больше будет. Не говоря о многочисленных обязанностях представительного плана.

Правда, нашел чем ее порадовать. Сообщил, что купленный участок в Крыму на ее имя уже оформлен и показал эскизы дома, который собирался там построить. И летом вся семья будет там собираться на отдых. Ливадийский дворец — это хорошо, а вот Ольгино гнездо — или дом Белой ласточки, это совсем другое. Почему там? Ну, я владел большим поместьем рядом, таким образом, получался в районе Ай-Петри довольно крупное землевладение, причем ее землицы даже поболее моего будет. А во-вторых я показал ей эскизы «Ласточкиного гнезда», и Ольга была очарована. Архитектора я уже подобрал. И строительство должно было начаться уже в апреле. Ага… я царь, или не царь? Так что подарок тоже могу сделать царский. Ну, а то, что здоровье ей поправить надо будет, а Крым для этого — благословенное место, так это правда. И младшенького надо уберечь от туберкулеза, который его в могилу сведет в неполные двадцать лет.

Ну а потом она пришла ко мне уже ночью. Кто вам сказал, что женщина в сорок лет не может быть привлекательной и вызывать сексуальное желание? Еще как может! Ольга была хороша собой и за фигурой следила, и манеры у нее были более чем утонченными, и в постели была, как огонь! Правда, сказывалось несколько консервативное воспитание, посему долгое время предпочитала только классику, но что тут поделать, учитывая, что еще и надо было предохраняться… Дать задание Менделееву на срочное изобретение латекса, чтобы изделие № 2[1] было создано как можно быстрее и было более качественным. Но на этот раз, Ольга укусила меня за ухо и прошептала: «Императрица я или не императрица?» после чего и приняла позу императрицы, оседлав вашего покорного слугу сверху. Ну вот так наши постельные утехи вышли на новый уровень. Да, стоило ради этого выкупить у Гончаровых это имение[2].

Но прежде разговора с братом мне предстояла беседа с еще одним важным человеком, которого я знал еще со времен боевых действий на Кавказе. Первым посетителем был Харьковский губернатор Лорис-Меликов, направивший мне прошение об отставке. И с этим человеком мне предстояло еще разобраться. Михаил Тариэлович был мне (точнее, Михаилу Николаевичу) был хорошо знаком по его бытности на Кавказе. Он отличился и во время боев с Шамилем и Хаджи-Муратом, во время Крымской войны был отмечен Бебутовым и Муравьевым, в ходе Русско-турецкой войны 1877-1878 годов командовал корпусом, разбил турецкую армию в тяжелейшем Авлияр-Аладжинском сражении, овладел неприступным Карсом. Его роль в успехе войск на Кавказе переоценить было сложно. Хорошо показал себя и как управитель. При мне он выполнял обязанности администратора в Терской области, прекрасно найдя общий язык с местным казачеством. Выполнял и дипломатические поручения. Были у него и недостатки. А у кого их нет?

(великий князь Михаил Николаевич (посередине), генерал Лорис-Меликов (справа) Карс, 1877)

— Ваше Императорское Величество! — начал граф уверенно и четко, чувствовалось, что он принял важное решение и от него отказываться не собирается. Но тут я перебил его:

— Уважаемый Микаэл Тариэлович! (именно так, на кавказский манер называл я его, будучи наместником в Тифлисе) Нам ли, боевым соратникам, чиниться? Вы можете по-прежнему, называть меня по имени-отчеству. Я прошу вас об этом! И е смейте отказывать в