Он сделал глоток.

– Мне плевать.

Я думала, во мне уже оборвалось все, что можно, но что-то живое болью дернулось внутри и замерло.

– Как я могла полюбить что-то настолько бесчувственное?

– Я хорош, – Влад усмехнулся, а меня будто ножом раскроили.

– Оставишь нас в покое? Пожалуйста. Все, о чем я прошу тебя.

– Я не могу тебе это дать.

– Умоляю, Влад. Мой сын все, что у меня есть.

– Он не твой сын.

Мои слезы струились рекой, а потом вдруг закончились. Сквозняк, коснувшийся лица, заставил меня обернуться к окну.

– Ты оставишь нас в покое. Тебе ведь не нужны проблемы?

– Какие к черту проблемы? Ты.. Ида, стой!

Я рванула назад и резко распахнула окно, холодный ветер ударил мне в лицо и, я смело вдохнула его полной грудью, держась за высокие створки. Отсюда божественный вид. Ночные огни как будто для меня одной светят. В этой квартире они еще вчера для двоих светили, кто бы знал, что этих двоих не существовало вовсе.

– Ида..

Влад был осторожен, приближаясь, даже голос дрогнул. Я права, ему не нужны проблемы с законом.

– Не приближайся.

Я посмотрела на него через плечо. Глаза мужчины растерянно искали мои.

– Отойди оттуда, Ида.

– Так и вижу завтрашние заголовки в новостях. Ты будешь главным подозреваемым, Влад.

– Это не смешно, отойди оттуда и, мы поговорим. Пожалуйста.

– Ты разрушил мою жизнь, я разрушу твою.

– Ну же, дай мне руку.

Он будто не слышал, что я говорю.

Ветер щекотал мне ноги и растрепывал волосы, я взглянула вниз и голова закружилась от увиденного, я едва рефлекторно не шагнула вперёд.

– Я обещаю! Я клянусь тебе.. Ида… Дай мне руку, детка.

– Лжец. Что ты обещаешь мне?

Мои слезы уже закончились, все во мне закончилось. Если он скажет, что забирает Марка, я шагну вперёд.

Он видит это. Читает в моих глазах. Неужели, ты так боишься разборок с полицией, ублюдок?

– Обещай, что оставишь меня и моего сына в покое. Не приблизишься к нам даже на километр.

– Ида..

– Обещай, сволочь!

– Я обещаю, только дай мне руку, обещаю. Отойди оттуда, возьми мою руку, прошу тебя..

– Какого хрена?

– Я тоже рад тебя видеть, братец.

Макс обошел брата, пройдя вперёд и присвистнул, увидев беспорядок в квартире: разбитую мебель, горшок с цветами на полу, пустые бутылки от виски.

– Не буду спрашивать, что происходит с фирмой, пока ты тут расхаживаешь в трусах и бухаешь.

– Правильно, фирма тебя давно не касается, какого хрена ты тут делаешь?

– Красивые были цветочки.

Макс пнул ногой разбитый горшок и, тот с грохотом прокатился по мраморному полу, это взбесило Влада на подсознательном уровне. Она принесла эти цветы сюда. Ида. Она дала жизнь этой пустой квартире. Никто не смеет касаться этих цветов, даже если он сам уничтожил их. Потому что уничтожить ее он не мог. Это убивало. Жрало изнутри. Он подлетел к брату и развернул его за шиворот, затем с разворота врезал ему по лицу, что было силы. Макс пошатнулся, потер подбородок, на удар не ответил, только усмехнулся, и тогда старший брат снова не пожалел сил на удар. Не смотря на похмелье и отвратительное настроение, он был как никогда зол, и как никогда Макс, кажется, понимал это.

– Слабовато, брат.

Снова удар.

– Давай ещё, слабак! – он его провоцировал.

Удар. Младший брат выстоял, он терпел удар за ударом, а затем схватил Влада за грудки и встряхнул, прорычав у лица:

– Я оставил свою девушку в Португалии и прилетел сюда, и я не собираюсь смотреть на твое соплежуйство.

Он отпустил его, затем поднял с пола штаны и бросил брату в лицо.

– Оденься, хотя бы.

– Какого черта ты тут забыл?

– У тебя пластинку заело? Сядь и слушай меня.

– Катись отсюда.

Влад взял бутылку, с оставшимся на дне, виски и, осушил ее с одного глотка.

– А теперь серьезно, кретин.

Макс спихнул разбросанные вещи с кресла и плюхнулся в него, сложив перед собой руки, ожидая, когда брат последует его примеру, и начнет слушать. Все же его внимание удалось привлечь лишь одной фразой:

– Ида Григорьева, знакомое имя?

Кадык Влада дёрнулся в унисон с его сердцем. Слышать ее имя, как быть отравленным ядом. Но страх за нее оказался сильнее яда.

– Моя бывшая секретарша. В чем дело?

Он постарался звучать безразлично, если это вообще было возможно. Слишком мало времени прошло.

– Твоя любовница, – исправил Максим, – она попросила у меня адвоката. А теперь поведай мне историю, как это связано с тобой.

– Да пошел ты!

– Я-то пойду и с радостью, потому что последнее место, где я хочу быть – твоя квартира. Я хочу лежать на пляже и обнимать свою девушку..

Влад усмехнулся.

– Макаренко тебя ещё не бросила?

– Я собираюсь жениться на ней, осел.

– Вау, мой брат – психопат встал на путь истинный? Браво!

– Заткнись и выкладывай по делу. Я не бред твой слушать сюда летел. Что ты сделал? Почему ей нужен адвокат? Заметь, лучший адвокат.

– Это все вздор.

Он встал и прошёлся вдоль комнаты, запустив пальцы в волосы.

– Будь так, меня бы здесь не было. Кира никогда не станет просить о пустяках, тем более за подругу. Спрошу ещё раз: что ты сделал?

– Я? Эта змея сломала мне жизнь. Впилась своими когтями и никак не отпустит.

– У змей нет когтей.

– У нее есть, потому что она нечто хуже.

– Не заговаривай мне зубы.

– Ты же помнишь Нику? – Влад прокашлялся, эта тема все ещё резала ножом по его сердцу.

– Она родила от меня ребенка пять лет назад, они оба умерли в одну ночь в роддоме, – он замолчал на секунду и перевел дыхание, – с разницей в один час.

Макс нахмурился, не понимая, а Влад продолжил:

– Я несколько лет искал виновных в этом, и я нашел.