Жадная толпа внизу собралась в ожидании момента, когда Жрецы наполнят огромные чаны до самых краёв кровью, и выльют их так, чтобы кровь стекала вниз по каменным стенам, к самому подножию храму, к ногам тысяч собравшихся. Люди внизу радостно переговаривались, шум толпы доносился и сюда, наверх. Они ждали момента, когда нож Верховного жреца перережет глотку одержимой и напоит Красную луну кровью.

Самое щедрое из подношений, которое когда-либо видела долина Хендала. Один маленький постыдный секрет, который Жрецы скрывали от простых людей: место одержимой займёт он, Лекс. Он и ещё несколько десятков, а может быть сотня поспешно умерщвленных людей, вся кровь из трупов которых была сцежена в огромные чаны. У каждого такого чана стояло по двое Жрецов, готовых по знаку Верховного перевернуть чаны в угоду кровожадной толпе и их Богине.

Верховный вышел на балкон, приветствуя толпу. Он что-то говорил, но Лекс не слушал его, странно безучастный к происходящему. Казалось бы, всё вышло так, как он хотел. Почти всё. Но откуда у него в груди странное ощущение, будто вот—вот произойдёт нечто ужасное, в тысячи раз хуже, чем его смерть? Он с усилием прислушался к ощущениям внутри себя. Ани была жива, он ясно это чувствовал. И было что-то ещё. Какая-то дикая, невероятная по своей сути мысль. Она будто на что-то решилась и не верила самой себе.

Жрец закончил свою речь и подошёл к алтарю. Служитель поднёс ему на подушке короткий изогнутый нож. Жрец начал читать молитвы, занеся нож над горлом Лекса. Хотелось малодушно закрыть глаза, чтобы не видеть, как остриё стремительно приближается и вспарывает тонкую кожу. Но Лекс упорно смотрел в лицо своей смерти, ожидая её приближения. Ещё мгновение – и всё будет окончено.

Но вдруг что-то неуловимо изменилось. Молниеносно и бесповоротно. Нечто вплотную подобралось к ликующей толпе и началось пиршество. Да прольётся кровь во славу Богине! Но не та кровь, что ожидали увидеть собравшиеся у храма. Ритуал прервался. Жрецы изумленно застыли на мгновение, а затем подобрались вплотную к частоколу из зубьев, наблюдая за мраком, накрывшим площадь. Крики, полные боли и ужаса, заполнили воздух.

Лекс не видел этого своими глазами, но чувствовал каждой клеточкой кожи то, что творилось внизу. В его голове громыхали жуткие голоса Теней, он будто смотрел на это их глазами. Но даже эти жуткие голоса, звучавшие в его голове и вокруг него, не могли перекрыть визги ужаса и крики обречённых, которых разрывали на куски тени. Тени острыми когтями вспарывали мягкие податливые тела и жадно припадали ртами к смертельным ранам, высасывая жизнь.

Тени утробно урчали, насыщая себя вкусом человеческих душ, смакуя всю палитру чувств. Темными вихрями они носились над толпой, вытаскивая обречённых, хватая всех без разбору. Но в этом хаотичном движении можно было уловить общее направление. Тени уверенно прокладывали дорогу к Храму, оттесняя толпу. Именно туда были устремлены их жадные глаза.

Жрецы же беспорядочно метались. Они забыли, что хотели принести жертву богине и не находили себе места. Некоторые из них в панике сбрасывались с высоких стен, чтобы встретить свою смерть молниеносно, от удара о твердый камень, не став добычей бесплотного ужаса. Бескровные губы нынешнего Верховного шептали молитвы, бессильные перед разворачивающимся кошмаром. Острый изогнутый нож в его руках мелко дрожал. Жрец так и не опустил его вниз, он застыл каменным изваянием. Напрасно иные жрецы исступлённо молились, упав ниц. Зловещий красный диск богини—луны бесстрастно за творящимся с недосягаемой высоты.

Тени приближались, неумолимые и жестокие, сминая всех на своём пути. И не было силы, которая могла бы их остановить. Они были совсем рядом, уже внутри Храма. Лекс повернул голову, увидев, как на округлую каменную площадку выскользнула одна из теней и тут же впилась в стоящего поблизости жреца. Они всё пребывали, воздух вокруг наполнился тяжёлым ароматом крови и криками ужаса. И лишь бесплотные тени темными размытыми пятнами носились вокруг.

Одна из теней метнулась к камню, на котором был распростёрт Лекс и хищно осклабилась, приближаясь к нему медленно, как во сне. Пасть тьмы сомкнулась на руке. Тень будто пробовала его на вкус, собираясь играть. Но игры были незнакомы этим ужасающим созданиям, и ужасное существо, распробовав его на вкус, впилось в его плоть со всей силой.

Ужасающая боль, пронзившая тело, не шла ни в какое сравнение с ощущением, как медленно, по капле из него вытягивали жизнь. Он чувствовал, как наполнявшая его сила, покидает тело, перетекая в жадную пасть тьмы. Какофонию звуков вокруг прорезало одно короткое, едва прошелестевшее слово:

– Нет!

Тени мгновенно застыли и обратились в сторону, откуда донеслось это дерзкое слово, произнесённое едва слышно, но властно. Затуманенным взором Лекс увидел, как тени плотным кольцом окружали ту, которая в это время должна была быть в храме солнца. Это было невозможно, но всё же она находилась тут, совсем рядом. Протяни руку – дотронешься.

Но руки были крепко-накрепко удерживались верёвками. В голове промелькнуло, что однажды уже было подобное, на пути в Атбар, когда он, распростертый лежал, а она решала спокойно решала, дать ему жить или умереть. Сейчас ситуация была похожей, с той лишь разницей, что от прежней Ани мало что осталось. В глазах плескалась непроницаемая тьма, засасывающая его взгляд, в движениях не осталось ничего человеческого.

Она неспешно приближалась к каменному ложу, больше походя на мифического хищника, а тени послушно льнули к её телу, словно ласкаясь.

Холодные тонкие пальцы обхватили его голову. Девушка наклонилась и втянула носом воздух, Тени жадно потянулись вслед за ней, поскуливая от нетерпения, как псы, ждущие объедков. Девушка резко выпрямилась и повернулась к Лексу спиной, покачала головой:

– Нет.

Тени отпрянули на мгновение и вновь резко прильнули к ней. Бесплотные когти ощупывали кожу, они озадаченно толкались вокруг неё, будто не могли взять в толк, чужак ли она или из их свирепой стаи. Они окружили её плотным кольцом. И в этот момент зазвучало странное пение. Оно начиналось совсем плавно и тихо, но быстро нарастало.

Тени зашипели. Они яростно скрежетали и носились вокруг, пытаясь достать ту, что выводила это песнопение, лишавшее их сил. Но всё, что им удавалось, это лишь бессильно метаться, завывая от злобы. Звук становился всё громче, он вторился множественным эхом в голове Лекса, будто разрывая её на части. Он разинул рот в крике, но не слышал сам себя, дёргаясь от боли и не будучи в силах даже заткнуть уши, чтобы не слышать того, что творилось вокруг.

Тени бросились врассыпную, они поспешно скользили вниз по каменным стенам, пытаясь укрыться. Но пение настигало их, заставляя корчиться в муках. В этом пении было всё: сила шторма и ярость бушующего огня, могущество каменной тверди и мягкая податливость волн. Оно поднималось вверх, раскручиваясь всё сильнее, как воронка смерча. Оно ширилось, накрывая собой всё вокруг…

И когда выносить его натиск уже не было сил, раздался оглушительный взрыв, сметавший всё на своём пути.