– Да уж, – фыркнул я. – Но знаете, мне почему-то кажется, что при определенном стечении обстоятельств я все-таки смог бы вас шокировать.

– Не уверен, что мне этого хочется, – осторожно заметил Кофа.

Обнаружить хозяина дома оказалось не так уж легко: нас разделяло метров двадцать. Все-таки я озадачил свои глаза этой работой и кое-как разглядел толстого бородатого дядю, окруженного толпой приближенных. Покрой его костюма так и остался для меня полной загадкой, с такого расстояния я видел только блеск нескольких пудов драгоценных ожерелий. Судя по всему, это и был великолепный агальфагула благословенного города Капутты.

– Как я понимаю, дружеская беседа за обедом по техническим причинам невозможна, – заключил я. – Что ж, это даже к лучшему, больше съедим.

– Ну почему же, дружеская беседа за обедом не просто возможна, но даже неизбежна. Тебе лучше заранее приготовиться к тому, что общение будет происходить на повышенных тонах. К сожалению, в Куманском Халифате не принято пользоваться Безмолвной речью для светской болтовни. Куманцам и вообще всем обитателям Уандука это искусство дается не так легко, как нам. Для них это тяжкий труд, а не удовольствие.

– Значит, они – мои товарищи по несчастью, – усмехнулся я.

– Ну да, уж ты-то можешь их понять, – согласился Кофа. – Так что к Безмолвной речи здесь прибегают только в случае крайней нужды. Например, для неотложных деловых переговоров с отсутствующими. Сможешь докричаться до блистательного господина Кумкура Шимукурумхи, мальчик? Было бы неплохо, если бы у тебя хватило пороху поблагодарить его за гостеприимство фразой, состоящей больше чем из двух слов.

– Попробую, – вздохнул я. – Только напомните еще раз, как его зовут, этого самого блистательного господина?

– Кумкур Шимукурумхи, – повторил Кофа. – Впрочем, тебе не нужно называть его по имени. Вполне достаточно сказать: «Господин агальфагула».

– Час от часу не легче. Думаете, я действительно способен произнести это слово хотя бы по слогам? – проворчал я.

Потом сосредоточился, напрягся, несколько раз произнес шепотом: «Агальфагула, агальфагула, агальфагула», убедился, что вполне способен совершить и это чудо, снабдил свои легкие хорошей порцией воздуха и истошно завопил:

– Я рад, что мне удалось осчастливить ваш дом своим присутствием, господин агальфагула!

– Сразу видно царственную особу, – одобрительно заметил сэр Кофа. – «Осчастливить своим присутствием» – это надо же! До такой формулировки даже я не додумался бы.

– Мой дом был готов смиренно рухнуть, когда принял под свою крышу таких могущественных людей. И только милость небесного свода, изначально благосклонного к моим просьбам, позволила ему устоять! – хорошо поставленным баритоном заорал хозяин дома.

Его речь показалась мне необыкновенно отчетливой. Неудивительно. Как я понимаю, господин агальфагула с детства обучался искусству экстремальной светской беседы. А мы – так, погулять вышли.

– Выразить не могу, как нас радует благосклонность небесного свода к вашим просьбам! – сэр Кофа кричал так, что у меня барабанные перепонки заболели. – Мне и моему спутнику было бы очень жаль, если бы ваш прекрасный дворец действительно рухнул в самом начале нашего визита!

– Но он может рухнуть, не устояв под тяжким грузом моей неописуемой скорби, если вы не соизволите отведать моего меда, – сообщил господин Кумкур Шимукурумхи.

Все-таки я запомнил его грешное имечко. Вот уж не ожидал, что это возможно.

– Я бы, пожалуй, действительно отведал его меда, – тихо сказал я Кофе. – Вот только не понимаю, а где, собственно говоря, еда?

– Как – где? В бассейне, конечно.

Только теперь я заметил, что на воде дрейфуют многочисленные изящные плотики, уставленные посудой. Вокруг, спокойные и бесшумные, как акулы, плавали слуги, увешанные драгоценностями, но не обремененные излишком одежды. На их головные повязки пошло куда больше ткани, чем на набедренные.

– Видишь, их головы укутаны тканью разного цвета, – объяснил Кофа. – Если ты хочешь отведать какое-нибудь из блюд, достаточно определить, какого цвета головной убор у парня, ошивающегося поблизости, и крикнуть: «Красный» или «Коричневый». Все очень просто.

– Как, интересно, я могу разобраться с блюдами, если я ничего отсюда не вижу? – возмутился я.

– Неужели не видишь? – удивился Кофа. – Если бы я знал, что у тебя такие плохие глаза, давным-давно заставил бы купить очки. А еще лучше – посетить знахаря. Ладно, могу дать тебе хороший совет: зови желтого. Этот тип описывает круги возле блюда со знаменитыми куманскими кушшами. Во-первых, они не сладкие – догадываюсь, что от сладкого ты устал еще на таможне – а во-вторых, это то самое блюдо, которое ты в свое время не стал заказывать у ворчуна Мохи. Впрочем, тебе даже повезло. Каким бы мастером ни был наш Мохи, а настоящие кушши, приготовленные под небом Уандука, все-таки лучше.

– Вообще-то, у Мохи я их заказал на следующий же день, просто вас тогда рядом не было, – улыбнулся я. – Но все равно спасибо за совет, кушши – это именно то, что требуется. Эй, желтый!

Пловец шустро подгреб к нашему борту и опустил поднос рядом с изголовьем моего уладаса.

– Я желаю вам легендарного аппетита и непревзойденного пищеварения, о блистательный королевский посланец! – заорал хозяин дома.

– Как это мило – пожелать мне не какого-нибудь, а именно легендарного аппетита! Это сколько же надо сожрать, чтобы об этом сложили легенду?

– Много, – ухмыльнулся Кофа. – Извини, сэр Макс, но ты не потянешь.

Кушши оказались совершенно превосходными, а орать, хвала Магистрам, приходилось не слишком часто. Все-таки у нас с гостеприимным хозяином дома не нашлось точек соприкосновения, необходимых для того, чтобы беседа вышла за рамки обычного обмена любезностями. Так что вечеринку можно было считать вполне удавшейся.

Часа через два господин Кумкур Шимукурумхи приступил к прощальной речи. На сей раз он орал минут десять кряду, чтобы подробно изложить нам все причины, по которым он не может позволить себе роскошь и дальше оставаться в нашем обществе. Потом дюжие носильщики взвалили на свои многострадальные плечи уладас с его дородным телом и скрылись в одном из дверных проемов.

– Предполагается, что теперь мы тоже должны разбредаться по своим покоям? – спросил я.

– Предполагается, что теперь мы наконец-то можем искупаться в бассейне, – возразил Кофа. – Если бы мы с господином агальфагулой были хорошими приятелями, он бы непременно к нам присоединился. Но плавать в бассейне с малознакомыми людьми – дурной тон.

– А плавать обязательно? – мрачно спросил я. – Честно говоря, это не совсем то, что мне сейчас требуется.

– Да нет, вовсе не обязательно, – успокоил меня Кофа. – Просто считается, что нам этого хочется. А если тебе не хочется, можешь продолжать жевать или отправляться восвояси, как угодно. На сей счет нет никаких определенных правил, с чем тебя и поздравляю.