— Если вы действительно хотите, я поднимусь, — растерянно сказал он. — Тем более что я тоже очень устала.

Софи улыбнулась улыбкой победительницы.

— Спасибо, дорогая Вэл! Я всегда знала, что на вас можно положиться.

В комнате царила полная темнота: все небо за окном было затянуто облаками, не пропускавшими лунный свет. Закрыв за собой дверь, Вэл на секунду остановился, чтобы глаза привыкли к темноте. Он видел, как Софи движется в полумраке, подобно призраку, затем услышал, как заскрипела кровать, на которую она забралась, и едва смог сдержать стон.

— В ногах кровати лежит рубашка, которую оставил для вас хозяин, — сказала она. — Если хотите, я зажгу свечу?

— Нет! — сдавленным голосом запротестовал Вэл, сбрасывая с ног мокрые туфли. — Я найду ее сама.

Шаря по кровати в поисках рубашки, он наткнулся на ногу Софи, и, хотя она была закрыта одеялом, руки его задрожали от нахлынувшего желания. Боже, как же он вынесет целую ночь бок о бок рядом с ее роскошным телом?!

Вэл надел через голову огромную рубашку, которая, к счастью, оказалась таких размеров, что ему не составило труда просунуть под нее руки и расстегнуть корсет. Застежки на всех деталях туалета «миссис Рэмси» были переделаны таким образом, чтобы Вэл мог легко расстегнуть их. Платья для него сшила одна из многочисленных родственниц Ханнигана, и Вэл снова возблагодарил мысленно это славное семейство. Вот только непонятно было, как он сумеет справиться с корсетом утром — просить помощи у Софи явно не стоило. Оставалось надеяться, что никто не будет пристально приглядываться к нему в поисках талии.

Вэл разложил одежду на столе и со вздохом повернулся к постели.

— Я не хотела говорить вам раньше, но я отлично вижу в темноте, — услышал он довольный голосок Софи.

— Ах вы, маленькая проказница! — проворковала миссис Рэмси, а Вэл выругался про себя.

— Я все-таки не понимаю, из-за чего столько волнений, Вэлери. Многие делят друг с другом постель. Уверяю вас, у меня нет вшей.

Вэл рассмеялся, несмотря на владевшее им напряжение.

— Вы еще совсем дитя, моя дорогая.

— Мне уже восемнадцать. И я вот-вот буду помолвлена.

Голос Софи вдруг показался ему каким-то неестественным. Вэл подошел к кровати, разглядывая в темноте силуэт лежащей девушки.

— Так, значит, капитан Мельбурн уже сделал вам предложение? — стараясь говорить как можно спокойнее, спросил он.

— Пока еще нет. Но вот-вот сделает. Мама уже дала ему понять, как мы будем польщены оказанной нам честью.

— Она могла бы спросить вас, — заметил Вэл.

— Мама никогда не интересуется чужим мнением. Она просто ставит людей перед фактом и ждет от них беспрекословного повиновения. — Софи вдруг почти с мольбой посмотрела на Вэла. — Но я не хочу за него замуж!

— Тогда не выходите.

Сдавшись окончательно, Вэл забрался в постель рядом с Софи. Простыни были превосходными и хранили тепло ее тела.

— Скажите об этом моей маме.

— Обязательно скажу, как только мы увидим ее.

Софи подвинулась, продолжая смотреть на Вэла.

— Это не приведет ни к чему хорошему, — с сожалением сказала она. — Мама уже решила, а когда она что-то решит, спорить поздно.

— В таком случае нам придется изменить намерения капитана Мельбурна.

Вэл снова подумал, что явно перебрал сегодня пунша. Искушение, которому он подвергался, казалось невыносимым. Вся постель пропахла запахом лаванды, исходившим от Софи.

— Но как мы можем это сделать? — недоумевала девушка.

— Мы можем… погубить вашу репутацию! — выпалил Вэл.

Софи улыбнулась:

— Боюсь, дорогая Вэл, чтобы погубить девушку, вам недостает чего-то очень важного.

Ее наивное замечание не улучшило настроения Вэла. Он предпочел никак его не комментировать.

— Ну, мы всегда можем сказать, что это сделал кто-то другой.

— Кто же?

— Загадочный мистер Лемур. Или мой муж. Или сэр Невил Пинворт.

— Он примерно такой же удачный кандидат, как и вы, — рассмеялась Софи.

— Менее удачный, — позволил себе заметить Вэл.

— Возможно, вы правы. Ну хорошо, допустим, меня погубили. И что же произойдет дальше?

— Вы сможете сбежать вместе с нами на континент. Мы увидим все эти чудесные города: Париж, Вену, Флоренцию, будем вести беспутный образ жизни…

— Я всегда думала, что для беспутного образа жизни необходим мужчина. И ваш муж тут не очень подойдет. Я слегка… побаиваюсь его.

— Фе… Филиппа? — удивился Вэл. — Но почему?

— Он всегда такой холодный, такой ироничный. Должно быть, рядом с ним не слишком уютно.

Вэл подумал о синяке, украсившем сегодня утром его глаз.

— Иногда, — хмуро согласился он. — Но я вовсе не предлагаю вам заводить с ним роман.

— Ну, может быть, нам удастся найти для меня какого-нибудь симпатичного любовника, — сонно произнесла Софи, опуская головку на подушку. — Раз вы настаиваете, что удовольствия плотской жизни стоят того, чтобы попробовать, я попрошу вас выбрать для меня подходящего мужчину.

Вэл лежал рядом с Софи, скрестив на груди руки.

— Опишите мне, кого бы вам хотелось, и я посмотрю, что можно сделать, — предложил он.

— Я хочу, чтобы он был высоким, — мечтательно произнесла Софи. — Но не очень. Еще я неравнодушна к блондинам. И пусть он будет сильным, но при этом не слишком мускулистым.

— Не таким, как капитан Мельбурн?

— Совершенно верно. Конечно, хорошо, если бы он был красивым, но это необязательно. Я не хочу, чтобы рядом был мужчина, которого собственное отражение в зеркале волнует больше, чем я.

Вэл чуть не рассмеялся. За последние несколько недель он провел у зеркала куда больше времени, чем за всю свою предыдущую жизнь, но вовсе не потому, что это ему нравилось. Разве может собственное чертово отражение интересовать его больше лежащей рядом девушки?!

— Итак, симпатичный, но не слишком тщеславный, — подытожил он слова Софи. — Что еще?

— Еще мне хотелось бы, чтобы он был добрым. И любил сельскую жизнь. И заботился о том, чтобы доставить женщине удовольствие. И еще я хочу, чтобы он любил меня.

Вэл едва сдержался, чтобы не признаться Софи во всем. Ведь она буквально описывала его портрет! Кто знает, может быть, когда-нибудь…

— Ну, и, разумеется, я хочу, чтобы он был честным, благородным человеком и никогда не обманывал меня.

Вэлу понадобилось несколько секунд, чтобы снова обрести дар речи.

— Какой длинный список, — заметил он.