Он не опускал руку, продолжая указывать на что-то. Я выкинул шляпу и чемодан и снова взглянул на него. Палец не опускался, хотя шкаф, насколько я мог видеть, был пуст.

— Спрятано там?

Его глаза сказали «да», рука упала. Дыхание стало очень медленным и затрудненным. Через два отверстия в груди выходила кровавая пена.

Я снова повернулся к шкафу, направил луч фонаря на пол и заднюю стенку, но не увидел ничего, кроме пыли и частичек пуха.

Я вынул мой нож, открыл самое большое лезвие и начал взламывать доски на полу шкафа. Работая, я осознал, что затрудненное, свистящее дыхание прекратилось. Я оглянулся через плечо. Лицо на пропитанной кровью подушке стало цвета глины, костлявая тяжелая челюсть отвисла. Палец все еще указывал на шкаф, мертвые пустые глаза смотрели прямо на меня.

Я поднял одну из досок и направил луч фонаря в полость. Там не было ничего, кроме грязи, пары пауков и следов того, что здесь когда-то жила крыса. Я выпрямился, сердито посмотрел на шкаф, зная, что мне надо выбираться наружу. Но Тейлер дал мне понять, что я найду там что-то, что может стать ключом ко всему этому сумасшедшему, смертоносному делу.

Поблизости стояло плетеное кресло, я пододвинул его к шкафу и встал на него. Верхняя полка шкафа оказалась на одном уровне с моим лицом. Деревянная панель образовывала заднюю стенку полки, я подсунул под нее лезвие ножа и стал взламывать ее. Она сопротивлялась моим усилиям, но я продолжал, чувствуя, как от подъемной силы прогибается лезвие, я действовал очень осторожно, но настойчиво. Панель уже начала поддаваться, когда я услышал тихий звук, который мог быть шарканьем ботинка по голым доскам. Сойдя с кресла, я подкрался к двери и прислушался. Тишина. Я выключил свет в комнате, открыл дверь и выглянул в темный проход. Мое сердце билось о ребра, и я почувствовал, как оно замерло, когда увидел отблеск света на стене у основания лестницы.

Я выбрался из комнаты и перегнулся через перила лестницы. Кто-то двигался по проходу внизу. Затем сверкнул другой фонарь, и я мельком увидел полицейского, стоящего у подножия лестницы и смотрящего вверх в темноту.

— Должно быть, наверху, Джек, — прошептал голос. — Здесь никого нет.

Я больше не стал ждать или смотреть. Быстро и бесшумно пошел обратно в комнату смерти, плавно захлопнул дверь и включил свет. На двери был хороший, крепкий засов, и я задвинул его. У меня было примерно две минуты, чтобы найти то, что я искал. Я вернулся к шкафу, просунул пальцы в щель, которую проделал в панели, и потянул ее изо всех сил. Она поддавалась, гвозди выходили с резким, скрипучим звуком. Я снова потянул, и панель осталась у меня в руках. Я направил луч фонаря в полость. Там были две вещи: автоматический пистолет системы «Кольт» 45-го калибра, снабженный миниатюрным оптическим прицелом, и блокнот в кожаном переплете.

Я схватил их, когда раздался стук в дверь.

— Открывай! — потребовал голос. — Мы знаем, что ты там. Это полиция города. Давай открывай!

Я сунул пистолет в боковой карман, а блокнот в карман пиджака, тихо спустился с кресла и подошел к окну. Я был перепуган до смерти, дыхание перехватывало, но я не терял голову. Если меня здесь поймают, я попаду в адскую переделку.

Когда я распахнул окно, один из полицейских ударил плечом в дверь, но засов выдержал.

— Спускайся вниз и обойди дом сзади, — услышал я. — Он может попытаться выбраться из окна.

Другой полицейский, громыхая, стал спускаться по лестнице.

Теперь я был снаружи, на подоконнике. До двора было ничтожное расстояние в тридцать футов — так не годится, помимо этого, во дворе с секунды на секунду должен появиться полицейский. Прямо над моей головой проходил водосточный желоб. Я схватился за него, проверяя на прочность. Он казался достаточно крепким, и, обливаясь потом, я начал подниматься на крышу. Примерно четыре секунды я висел в воздухе, затем забросил ногу на желоб и подтянулся. Я чувствовал, как от напряжения металл прогибается, затем голос внизу что-то закричал. Сделав титаническое усилие, я аккуратно перекатился на наклонную крышу и из последних сил пополз в укрытие за дымовую трубу. Я судорожно заполз за трубу и несколько секунд лежал, пытаясь восстановить дыхание. Я знал, что у меня немного времени до того, как они доберутся сюда. Лунный свет превратил ночь в день. Примерно в двенадцати футах я мог видеть плоскую крышу бара «Делмоника», отделенную от дома Бетилло аллеей.

— Он на крыше, Джек! — крикнул полицейский. — Я поднимаюсь!

Я подполз к дальнему краю крыши, встал и прикинул расстояние между двумя крышами. У меня не было возможности для разбега. Это должен быть хладнокровный прыжок на высоте тридцати футов.

Нельзя было терять время. Если я собираюсь выбираться из этой заварушки, мне надо прыгать. И я прыгнул. Пока я был в воздухе, мелькнула мысль, что я не долечу, но тут я ударился грудью в водосточный желоб и стал сползать вниз. Мои руки судорожно схватились за скрытую водосточную трубу, проходящую вдоль плоской крыши. Я подтянулся и, жадно ловя воздух ртом, перекатился на крышу.

Здесь не было никаких дымовых труб, чтобы за ними можно было спрятаться, и я хорошо вырисовывался в свете луны, словно на меня направили прожектор. Но не так далеко располагался световой люк, и я побежал к нему, поднял его, и, даже не посмотрев вниз, я опустился в темноту.

Примерно полминуты я сидел на полу, лихорадочно заглатывая воздух, ноги стали словно ватные, и в данный момент меня совершенно не беспокоило, где я был и что сейчас произойдет. Затем, когда я решил встать, дверь справа от меня открылась, и на меня упал свет от затененной лампы в комнате за дверью.

Я развернулся, готовый начать драться, и увидел девушку в помятой черной ночной рубашке, которая была такой же прозрачной, как и окно из зеркального стекла.

Высокая блондинка с изнуренным лицом отнеслась ко мне с симпатией и любопытством.

— Привет, — сказала она. — Ты в беде, милый?

Я кривенько усмехнулся:

— Пожалуй, это небольшое преуменьшение. Сестра, я по уши в беде.

Она протерла глаза кулачком и зевнула:

— Полиция?

— Именно, — подтвердил я, поднимаясь на ноги.

— Тебе лучше зайти. Они наверняка обыщут заведение.

Я прошел мимо нее в комнату, которая оказалась типичным любовным гнездышком. Заведение «Делмоника» угождало всем вкусам и порокам. Комната была маленькой, душной и скудно обставленной: кровать, комод, туалетный таз и потертая циновка.

— Что ты натворил, милый? — поинтересовалась девушка, садясь на кровать и зевая.

У нее были очень большие белые зубы, а рот намазан губной помадой.

— Я слышала стрельбу. Это был ты?

— Я влез в это случайно, а полицейские вошли прямо за мной. Мне нужно было быстро выбираться.

— Бетилло застрелили?

— Не его, какого-то другого парня. — Видя разочарование на ее лице, я добавил: — Бетилло разбил себе голову. Некоторое время от него не будет особой пользы.