– Вспоминаешь однополчан?

– Как не вспомнить, Иван Ефимович? – ответила я, платком вытирая слезы. – Ведь сколько дней под огнем вместе стояли.

– Давно ранена?

– Нет, в середине июня. Контузия, осколок по щеке и половина уха долой.

– Что дальше? – он присмотрелся к моему шраму, еще заметному на щеке.

– На фронт, товарищ генерал-майор. Как все.

– Людмила, а у тебя есть мечта? – вдруг спросил командарм совсем не по– военному, тихим, домашним голосом. – Говори, не стесняйся.

– Мечта, конечно, есть, – я вздохнула. – Только как ее теперь исполнить? Полк разгромлен, командиры погибли, документы сгорели…

– Так какая мечта, товарищ старший сержант?

– Самая обыкновенная. Я хочу стать офицером.

– То есть получить воинское звание младшего лейтенанта? – уточнил он.

– Да. Мне кажется, я его заслужила, – почему-то в тот момент я решила говорить с Петровым абсолютно откровенно. – Я хочу продолжать службу в армии. Я люблю военное дело и хорошо стреляю. За этот трудный год я научилась командовать людьми, думать о них в бою, отвечать за них. Кроме того, я с фашистами еще не рассчиталась за гибель моих боевых друзей, за смерть ни в чем не повинных мирных жителей. Гитлеровцев надо наказать за все, что они сотворили на нашей земле…

– Хорошая у тебя мечта, – задумчиво произнес Петров. – Она мне очень нравится. Но ты ошибаешься, думая, что ее нельзя исполнить…Через три дня я уезжаю из Новороссийска в Краснодар, в штаб Северо-Кавказского фронта. Главнокомандующий маршал Буденный просил меня представить ему комсомольцев – героев Севастопольской обороны. Ты поедешь со мной. Все нужные бумаги подготовит начальник штаба Приморской армии генерал-майор Шишенин. Он находится здесь. Не сомневаюсь, что маршал охотно подпишет приказ о присвоении звания «младший лейтенант» старшему сержанту Людмиле Павличенко в награду за ее подвиги при защите города от немецко-фашистских оккупантов…

На следующий день группа комсомольцев-севастопольцев была сформирована. Мы получили документы, новое обмундирование и вместе с командармом на самолете отправились в Краснодар, где нас поселили в гостинице крайкома партии. Мы с волнением ждали встречи с легендарным героем Гражданской войны Семеном Михайловичем Буденным, гадали, как пройдет эта встреча, думали, о чем нас будет спрашивать главнокомандующий и что мы должны рассказать ему.

Прием в штабе Северо-Кавказского фронта прошел очень сердечно и совсем неформально. Зная о славных подвигах командира Первой Конной армии, совершенных в борьбе с белогвардейцами, мы предполагали увидеть какого-то былинного сурового богатыря. Но вышел к нам человек лет шестидесяти, среднего роста и крепкого телосложения, бодрый, приветливый, с добродушной улыбкой, которая пряталась в его пышных усах.

Петров по очереди представлял молодых участников обороны: двух пулеметчиков, трех артиллеристов, минометчика и четырех пехотинцев, к числу коих относилась и я. Буденный каждого коротко расспрашивал, потом пожимал руку, говорил какие-то хорошие слова, в основном – благодарил за стойкость и мужество, проявленные в боях, и вручал награды.

Я тоже ощутила крепкое пожатие руки старого кавалериста. С доброй, веселой улыбкой он посмотрел на меня и спросил:

– Каков боевой итог на сегодня, старший сержант?

– Триста девять уничтоженных фашистов, товарищ маршал.

– Молодец, Людмила! Отлично стреляете. Весомый вклад внесли в защиту города.

– Служу Советскому Союзу! – ответила я.

– Право слово, такой красавице и лейтенантские «кубари» будут к лицу, – сказал, чуть наклонившись ко мне, Семен Михайлович. – Так же, как орден Ленина.

– Спасибо, товарищ маршал!

Обтянутая алым бархатом коробочка и орденская книжка очутились у меня. Трудно подобрать слова, чтобы описать охватившие меня в ту минуту чувства. Бешеная радость, восторг, волнение. Орден Ленина, учрежденный в 1933 году, относился к числу высших наград СССР. Его вручали за особо выдающиеся заслуги, и то, что мои скромные достижения командование оценило таким образом, вызывало одновременно и гордость, и смущение. Вспоминались те, кто вместе со мной храбро воевал на огненных рубежах Одессы и Севастополя, но не дожил до сего светлого дня.

Мой орден с портретом-медальоном В.И. Ленина, изготовленным из платины, имел номер 7606. Прикреплять его следовало к гимнастерке с левой стороны при помощи штифта и специальной гайки. Лишь с июня 1943 года орден стали носить на пятиугольной колодке, обтянутой муаровой красной лентой с двумя желтыми полосками по краям.

Листок с отпечатанным текстом приказа по войскам Северо-Кавеказского фронта за № 0137 от 16 июля 1942 года гласил: «От имени Президиума Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество – НАГРАЖДАЮ орденом Ленина старшего сержанта Павличенко Людмилу Михайловну, снайпера 54-го стрелкового полка 25-й стрелковой дивизии. Командующий войсками Северо-Кавказского фронта Маршал Советского Союза С. Буденный. Начальник штаба Северо-Кавказского фронта Генерал-майор Захаров. Член Военного Совета Северо-Кавказского фронта Адмирал Исаков. За начальника и военкома отдела кадров Северо-Кавказского фронта Старший батальонный комиссар Косиков. Отп. 4 экземпляра»[25].

Приказ о присвоении мне звания «младший лейтенант» тоже датируется 16 июля 1942 года. Но формальное превращение в офицера произошло на армейском складе вещевого довольствия военнослужащих. Оно доставило мне немало удовольствия. Гимнастерка – не солдатская хлопчатобумажная, а из габардина полушерстяного, с малиновыми петлицами на воротнике, тонко окантованными золотым шитьем, с кубиком из красной эмали в середине петлицы и с пехотной эмблемой – две скрещенные винтовки – в углу. Не пилотка, выгоревшая под нестерпимым крымским солнцем, а фуражка с малиновым околышем и черным лакированным козырьком. Шинель не из толстого невальцованного сукна, а из драпа. И сапоги, конечно, не кирзовые, а хромовые. Ремень с плечевой портупеей и кобурой для пистолета – с командирской латунной пряжкой в виде пятиконечной звезды.

Встал вопрос и о месте дальнейшего прохождения службы.

Я придерживалась старинной армейской пословицы: «На службу не напрашивайся, от службы не отказывайся». Все равно, куда откомандируют. Опять же, армейская присказка: «Меньше взвода не дадут, дальше фронта не пошлют». Уже начиналось новое немецкое наступление, и цель его определилась: Сталинград. Но в кадровом управлении Северо-Кавказского фронта на мою офицерскую карьеру смотрели иначе. Я получила назначение на должность командира снайперского взвода в 32-ю гвардейскую воздушно-десантную дивизию. Откровенно говоря, испугалась не на шутку, стала объяснять, что высоты боюсь с детства, у меня голова от нее кружится, и тем более – прыгать с парашютом не умею.