— Мне надо знать, имеется ли на него что-нибудь в вашем архиве. Где он работает, чем занимается, сидел или нет. В общем, все, что у вас есть.

— Понял, сделаю.

— Буду вам очень благодарен.

— Кстати, Герман, может быть, у вас появились какие-нибудь данные о том, что произошло с вашими парнями? — вдруг спросил его полковник.

Герман на секунду замолчал. Он понял, что полковник — хитрый лис, подозревает, что информация на Коновалова ему нужна в связи с разборками, устраиваемыми его бойцами.

— Информация у меня скоро будет, и я вам позднее сообщу некоторые детали.

— Хорошо, — ответил полковник, — как только я что-то узнаю, то вам позвоню.

— Попрошу вас как можно быстрее, — Герман попрощался и повесил трубку.

Жабов положил телефон на стол, лег на кровать и закрыл глаза: «Мафиознику срочно нужны «наводки», это хорошо, это предвещает хороший куш. Куплю себе новый автомобиль, — думал он. — Герман что-то знает про разборки с его парнями, но молчит. Хрен с ним, его же люди пострадали, лишь бы заплатил».

Сон каменной стеной навалился на служителя закона, и он погрузился в царство Морфея.

— Мент, козел, допытывался о нашем деле, — злился Герман.

— Пошли его ко всем чертям, — посоветовал Фома.

— Естественно, деньги в зубы, и будет молчать, как рыба, — иначе грохнем. — Герман встал и пошел по комнате. — Веник не звонит. Как только амбал сбежал, я ему дал команду задержать Демина и его дочку, но, видимо, что-то произошло, раз он молчит.

— Наверное, он не смог это сделать, — покачал головой бригадир.

— Демин — это не Коновалов, его-то можно было в одиночку сцапать. К тому же у Веника пистолет под мышкой.

— Что-то произошло.

— Наверное. Я звонил ему, но ни рация, ни мобильный телефон не отвечают.

Вдруг раздался звонок. Герман бросился к столу, схватил трубку и…

— Да, — рявкнул он.

— Дорогой мой пупсик, — ласково промурлыкал в трубке приятный женский голос. — Это я, твой мотылек.

— Привет, — облегченно выдохнул босс, и его лицо расплылось в лучезарной, не свойственной бандиту улыбке.

— Твое задание выполнено, и все эти, как ты их называешь, «очень опасные террористы», как колотые дрова, валяются на кухне. Я их, говнюков недобитых, гнойных прыщей, перехитрила и уделала в три секунды, не то что твои хваленые «крутые кулаки». Было проще пареной репы. Их девочки спят в спальне и ни о чем не подозревают, а сами они на кухне на полу обнимаются, как два пидора.

— Молодец, Лилечка, целую, — Герман весело подмигнул удивленным братанам.

— Но был один инцидент, — девушка замолчала.

— Что такое?

— Твой отмороженный бандит, водитель джипа, чуть меня не пристрелил.

У Германа челюсть отвисла от негодования.

— Он, конечно, не знал, что я твоя леди, и про мое задание не знал. Но он — гнутый урод, падла, мразь навозная — мог запросто меня грохнуть.

— Как это произошло? — Босс от ярости захрипел.

Нина, а именно под этим именем ее знали до сих пор, рассказала Герману о том, что с ними произошло, и, конечно, несколько раз подчеркнула, что в «крутых кулаках» работают одни тупые, ужаленные бешеными осами отморозки. Она также рассказала, как Алексей Коновалов спас ей жизнь.

— Ладно, я с Веником разберусь, — пообещал Герман, — мы к тебе выезжаем, а ты будь поосторожней, — напоследок предупредил он. — От амбала ничего хорошего не жди.

— Он спит, как неоперившийся птенец в гнезде, как улитка в домике, как рак в панцире, его можно даже в попку оттрахать — он не проснется, — самонадеянно заверила Лиля и повесила трубку.

Лилия Шманцздорф была любовницей Германа, и именно ей он поручил секретное задание — устроиться в госпиталь медсестрой и пару дней побыть рядом со Светланой Деминой. Естественно, она сменила имя и фамилию. Герман хотел положить лапу на украденные деньги, а заодно и разобраться с обидчиками — Алексеем и Виктором. Бандитский босс никому не прощал оскорблений и жестоко за них мстил.

Лиля втерлась в доверие к Светлане и путешествовала вместе с ней сначала до офиса «крутых кулаков», затем обратно в госпиталь и далее к себе на квартиру. Именно в ее роскошных, подаренных Германом апартаментах находились Алексей, Виктор, Катя и Света.

Герман положил трубку и обратился к Фоме:

— Беглецы нашлись. Они попались в ловушку и теперь спят в квартире Лильки.

— Не думал я, что они так просто попадутся, — покачал головой Фома.

— А куда им в ночной Москве деваться? В госпитале оставаться опасно, в гостинице тоже, на вокзал с больным ребенком еще хреновее, вот и примчались к ней на хату. Прямо в капкан.

— Да, твой расчет оказался точным.

— На сто процентов я не был уверен, но…

Фома знал о секретном плане Германа, он был знаком с Лилей и в «Навигаторе» разыгрывал комедию. Герман также блефовал, когда сообщил Алексею о том, что у него сел аккумулятор в телефоне. Все это было великолепной актерской игрой, частью плана по возвращению пропавших денег. Он хотел прикарманить двести тысяч долларов и Альфреду Репутатскому об этом не сообщать.

Герману было глубоко наплевать на больную дочку Виктора, на умирающих в больнице детей, он думал только о деньгах и о своем поруганном имидже крутого мафиозного авторитета. Он не собирался никого отпускать в США, он юлил, играл, блефовал с единственной целью — заполучить деньги Репутатского. И Фома помогал ему в этом. Не было бы Лилии-Нины, Герман никогда бы не отпустил из офиса Виктора Демина и его дочь, а так он на сто процентов был убежден, что его проверенная в деле дама выполнит приказ.

— Собирайтесь, едем к Лильке, — рявкнул Герман и встал. — И возьмите с собой всех имеющихся в наличии бойцов. Всех! Хватит им без дела сидеть, штаны протирать.

Фома достал рацию и скомандовал полный сбор, назвав адрес Лилии Шманцздорф.

— Дуба возьмем? — спросил бригадир у Германа.

— Возьмем, нечего ему отсиживаться на нарах, пусть пашет, на деле докажет, что не зря носит высокое звание «крутого кулака». Кстати, Репе ничего не говори, он кашу заварил, мы из-за него попали на деньги, и поэтому мы его кинем с этими двумястами тысячами баксов.

В ответ Фома многозначительно кивнул.

Герман в сопровождении Шамана, Фомы, Газилы, Дуба и еще пятерых «крутых кулаков» расселись в три машины и выехали из гаража. Они все были при оружии, в бронежилетах и с рациями.

Сидевший все это время в соседней комнате Альфред заподозрил неладное, и, когда братаны спешно уходили, он пристроился к Герману и на ходу спросил:

— Ну как, развязали язык этому амбалу?