– Джульетта, напомни мне, если у нас будет дочь, высадить под ее окном плющ. Будущий зять не должен страдать, как я, – услышала я от окна.

– Макс! – Я кинулась к нему и помогла жениху забраться в комнату. – Ты что творишь?!

– Спасаю себя от второго часа подбора бутоньерки… и я видел у Мельпомены список земных конкурсов на свадьбу. Не хочу танцевать в тазу… Ты ведь меня спрячешь? Вау, какая ты…

– Замученная! Замученная я. Только девять утра, а я уже жалею, что согласилась на свадьбу.

Хоть порыдать можно и, как мне вчера сказали на девичнике, нужно. Мой макияж возьмет только «керхер», заправленный двухфазной мицеллярной водой.

– Раздевайся! – решительно приказал Смерть.

– А не рано? Я потом не оденусь, потерпи до брачной ночи!

– Хочешь, чтобы на каждой фотографии я пояснял детям: «Вот справа торт, а слева мама»? Давай быстрее. Если эти две страшные женщины вернутся, мне не сдобровать.

Не беспокоясь о сохранности платья, я выпуталась из него и быстро впихнулась в джинсы и футболку. Заодно, прикинув количество шпилек в голове, начала распускать прическу.

– Готова? Бежим!

– А нас не хватятся?

– Хватятся. Минут двадцать будут искать тебя, десять минут канаться о том, кто сообщит мне о твоем побеге, двадцать минут будут искать меня. Ну и еще минут тридцать искать нас вместе. Успеем до китайской границы, а там политическое убежище дадут.

Макс открыл портал, и мы оказались в уже знакомом мне торговом центре. Что-то посмотрев в смартфоне, Макс потянул меня к лифтам. Наверное, мы колоритно смотрелись вместе. Мужчина в костюме-тройке при галстуке и девушка в драных джинсах. В глазах продавщиц в свадебном салоне, куда меня привел Смерть, так и читалось: «Она украла жениха со свадьбы? Или жених сбежал с этим?»

Однако платиновая карточка в руках Макса превратила эти вопросы в приветливые улыбки. За мое преображение они взялись с утроенным энтузиазмом. Первые три платья а-ля мамин выбор я забраковала еще на вешалке. Рыбий хвост сел идеально, но мне хотелось потанцевать и подвигаться.

Наконец мне принесли его, платье моей мечты. Из белоснежного, особым образом обработанного хлопка, с объемными рукавами и открытыми плечами, с юбкой, скроенной по косой до середины икры. Легкое и воздушное!

– А теперь ты раздевайся!

– А как же ждать до брачной ночи? – усмехнулся он.

Макса по итогу я заставила купить себе джинсы, галстук отправился в помойку, пиджак я, так и быть, разрешила оставить.

Купив по дороге букет пионов, мы открыли портал во дворец. Успели вовремя, никто даже не напился.

– Макс! Джульетта! Вы где были?!

Когда цветные пятна от перемещения в глазах прошли, я обнаружила вокруг всех гостей в довольно воинственном виде. Особенно поразила мама, вооруженная струной от лютни, причем по струне пробегали нехорошие голубые блики. За спиной мамы, как-то подозрительно близко для свободного разведенного мужчины, стоял отец. Но самое удивительное это то, что папа периодически опускал глаза и с довольным видом заглядывал в мамино декольте.

– Вы жениться будете или нет? – закатила глаза Офелия. – Регистратор ждет!

– Идем? – Макс повернулся ко мне.

Я вздохнула, вкладывая свою руку в его. Мама недовольно поджимала губы, а еще прижималась к папе, и в душе поселилась робкая надежда, что у них все еще может быть впереди. Что такое пара лет для бессмертных?

Бабушку тоже вряд ли обрадовал мой побег за нормальным платьем, но она принимала все невзгоды судьбы с поистине титаническим спокойствием. А может, дело было в бокале мартини, который она притащила с собой во дворец.

Со стороны Макса не было никого. Незадолго до свадьбы, когда обсуждали список гостей, он признался, что сирота. Я не стала спрашивать: любое сиротство среди бессмертных – обязательно трагедия.

– Ты станешь моим первым близким человеком, Джульетта Мор, – сказал тогда он, расписываясь в заявлении.

Я много думала об этих словах, но так и не решила, принесло это признание больше ответственности или больше гордости. Но быть для кого-то единственным близким очень приятно. Возможно, мне стоит прожить с ним пару сотен лет, прежде чем я пойму, как можно предать мужчину, которого любишь, но пока что это для меня тайна, покрытая мраком.

– А у тебя есть план, как сбежать от конкурсов с ползунками, тазиками и бананом? – шепотом спросила я, когда мы шли к арке.

– О да. Поверь, им понравится.

Я люблю их. И папу, и маму, и даже Фельку с Софией. Но порой больше всего на свете хочется шума прибоя, золотого заката, сладкого вина и одного-единственного рядом.

Только пусть этот единственный в ближайшее время не воскрешает мертвецов и не назначает пересдачи. Иначе я за себя не отвечаю.

Прием-прием, Катастрофа вызывает Капец. Где там моя обручальная коса?