Андрей тяжело поднялся и подошел поближе. Знаменитый Кайзер, имя которого наводило страх на половину жителей Питера, хрипел и истекал кровью. Жить ему оставалось считанные секунды, однако было видно, что он изо всех сил борется со смертью. Широко раскрытым ртом Кайзер ловил воздух, а в его глазах тлели огоньки злости. В конце концов смерть одержала верх: из горла хлынула вязкая и густая кровь, он вскинул руки, дернулся и затих.

«А ведь Кайзер и вправду не умел стрелять, – подумалось вдруг. – Окажись кто другой в его положении, валяться бы мне с простреленной грудью…»

* * *

В этот вечер Андрею везло по-настоящему. Он покинул дом точно таким же образом, каким вошел: через черный ход. И никто не остановил его ни в коридоре, ни на лестнице. Лишь один раз тихонько тренькнула рация, но Андрей, быстро сориентировавшись, ответил проверяющему, что у Седьмого все в порядке…

Темно-синий джип по-прежнему стоял во дворе, у самых дверей. Зяблик, который за это время уже успел очухаться, одарил его таким безумным взглядом, словно не верил, что этот отчаянный парень все еще жив. Молча сев на водительское место, Андрей завел мотор и направил машину к воротам.

Увидев джип, охранники не удивились. По-видимому, Зяблик, любитель азартных игр, не раз покидал территорию особняка в столь позднее время. Когда ворота поползли в разные стороны, Андрей, не выдержав напряжения, нажал на педаль газа. Джип вылетел на дорогу, едва не врезавшись в «Волгу», спокойно сворачивающую во двор, но в последнее мгновение Андрей резко повернул руль вправо. Столкновения удалось избежать, но зато оставшиеся позади парни из охраны, кажись, заподозрили что-то неладное.

Впрочем, Андрею было на все наплевать. Увеличив скорость, он выехал на шумную улицу, затем свернул в какой-то переулок, потом немного поплутал по центру и наконец остановил джип в каком-то захудалом дворике. Включил в салоне свет, повернулся к Зяблику, с трудом помещавшемуся между сиденьями, и с наигранным сожалением произнес:

– Все, Зяблик, дальше наши пути расходятся. Как видишь, я сдержал свое слово: ты жив и здоров. Чего не скажешь о твоем хозяине… И я не боюсь тебе в этом признаться, потому что ты, Зяблик, давно желал его смерти.

Услышав эту новость, тот судорожно задергался и издал громкий, гортанный звук, очень похожий на вой одинокого волка. А может, это был вопль восторга?

– Извини, но развязать тебя я не могу, – продолжил Андрей. – Придется ночку тут покемарить. Ну, ничего, не вешай носа. Завтра, глядишь, кто-нибудь поможет…

Перебросив через плечо брезентовую сумку, Андрей выбрался из машины и неторопливо зашагал вдоль домов.

Новые убийства, которые совершались в Питере с завидной регулярностью, отодвинули на задний план дело о насильственной смерти Алевтины Потаниной. После нее были застрелены двое банкиров, несколько крупных бизнесменов, совершено покушение на депутата Госдумы, в результате которого погибли его шофер и телохранитель. Работы у Парамонова и Моисеева было выше крыши: они впопыхах вели сразу несколько убойных дел, пытаясь сделать все возможное, чтобы раскрыть преступления с ходу. С ходу, конечно же, не получалось, но кое-какие результаты все-таки были. По крайней мере, начальник отдела по борьбе с тяжкими насильственными преступлениями полковник Самусев был очень доволен группой Парамонова. Именно об этом он сказал на оперативном совещании в присутствии всех сыщиков отдела. Даже произнес пафосную речь, главный смысл которой сводился к одному: «Виват доблестным сыщикам, которые трудятся под моим чутким руководством!» Слушать эту галиматью было скучно и противно, и Парамонов, не сдержавшись, зевнул. И тут же получил по голове (в переносном смысле, разумеется). Самусев, который, казалось, и не смотрел на Парамонова, неожиданно для всех закончил свое пространное выступление конкретным вопросом:

– Я понимаю, ребята, что вы здорово загружены, но как обстоит дело с убийством в Приморском лесопарке?

При этом он посмотрел на графин с водой, однако все догадались, к кому конкретно относится эта реплика. Не дождавшись ответа, Самусев недовольно нахмурил брови и перевел взгляд на Парамонова.

«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… – со злостью подумал тот. – Нашли козла отпущения! Да никак это дело не продвигается, никак…» Но вслух сказал совершенно другое:

– По этому делу ведется предварительное расследование. Прорабатывается версия убийства на сексуальной почве.

Самусев деловито кивнул, как если бы Парамонов ответил: «Сегодня ночью подозреваемый задержан, он уже подписал чистосердечное признание и в данный момент находится в СИЗО». Покосился на настенные часы и неожиданно для всех закончил оперативку:

– Все, ребята, закругляемся. Все свободны, Парамонов, останьтесь.

Мучимый дурными предчувствиями, Парамонов проводил взглядом Семена, который вышел из кабинета последним. В его глазах прочитал сочувствие и поддержку. В глазах остальных – нездоровое любопытство.

Когда в кабинете остались только они, Самусев спросил:

– Ты в курсе, что на тебя пришла телега из прокуратуры?

– То есть? – растерялся Парамонов.

– Бубашкин очень недоволен твоей работой. Так что давай выкладывай, из-за чего погрызлись.

– Да вроде все у нас нормально, – пожал плечами Парамонов и горько усмехнулся. – Полное взаимопонимание и поддержка! Работаем над убийством в Приморском лесопарке…

– Которое никак не можете раскрыть? – не без издевки уточнил Самусев.

– В общем, да.

– Бубашкин требует, чтобы тебя отстранили от расследования. Его аргументы на этот счет я уже выслушал. Теперь хочу послушать тебя.

– А что тут говорить? Есть рабочая версия. Мне она кажется наиболее реальной и перспективной, а Бубашкину – нет. Я уверен, что убийство Потаниной – дело рук Кайзера. Бубашкин же утверждает, что Кайзер тут ни при чем, поскольку специализируется на более дорогих «заказниках»: банкиры, генералы, политики. Он считает, что шестнадцатилетняя школьница – не его профиль.

Несколько секунд Самусев задумчиво чертил на листе какие-то схемы, а затем сказал:

– Кайзеру все равно, кого убивать. Главное, чтоб платили. У тебя есть доказательства его вины?

– Нет.

– Так что ж ты мне голову морочишь?! – взорвался Самусев.

– Доказательства найти можно, – робко возразил Парамонов. – Но на мне, кроме убийства Потаниной, еще три дела висит: убийство банкира Петровича, убийство адвоката Горбатко, покушение на депутата Госдумы от партии ЛДПР Житковского. Первые два убийства мы практически раскрыли – найдены исполнители. Не сегодня-завтра выйдем на заказчиков. По третьему делу ведется серьезная работа, которая близится к завершению…

– Ладно, – буркнул Самусев. – Это я и без тебя знаю. – Он уткнулся носом в свои бумаги и с некоторым усилием проговорил: – Короче, от расследования по делу Потаниной ты временно отстранен.