Адвокат обрадовано отстал. И тут же вынул мобильный телефон. Потому что его Ангел вот уже час кружит над мужчиной, не смотря на свою фамилию все еще не ставшему известным, так как всеми силами стараться не подкладывать никому свинью.

Хрюшин позвонил Соне: – Софья Аркадиевна? Это адвокат, то есть бывший адвокат вашей свекрови. Ну, бывшей свекрови. Но не в этом суть, – голос его после первых запинок стал уверенным:

– Я хочу вас предупредить, что только что Тамара Орлова пыталась лишить вас дееспособности, чтобы выселить из квартиры ее сына. На основании того, что вы сошли с ума. Но ей не удалось подать в суд – ее заявление не приняли. И намекнули, что ей самой пора убраться из России, как заказчице вашего убийства. Вы в курсе, что в прокуратуру передано видео, на котором она дает указания уголовнику, как испортить тормоза на вашей машине. Вот, решил Вам рассказать об обоих фактах.

Софья с телефоном стояла у зеркала, собираясь в Посольство: – И что, теперь я должна быть вам благодарна? Также как капитану Сухожилину, – горько хохотнула она.

Адвокат ничего ни про какого капитана не знал, поэтому тон Софьи показался ему неадекватным. Ведь он ей делает добро, а она норовит его обидеть.

– Да нет, просто Тамара меня уволила за то, что я пошутил на ее счет, и я решил отомстить стерве. И вообще… Извините, если что. – И отключился.

Софья тут же раскаялась, что обидела кого-то не заслуженно. И набрала номер Хрюшина. Но телефон оказался выключенным, и избавиться от чувства вины не удалось:

– Неужели теперь я всем и всегда буду говорить гадости, предполагая в людях плохое. Я стала злая и подозрительная. Ревнивая! А вдруг я начну ревновать Клода к его ребенку?

Надо освободить любимого от такой истерички, как я.

Софья накинула пальто и собралась уже выходить, но тут нос к носу столкнулась в дверях своей квартиры с Клодом и Таисьей. На их лицах читалось торжество победителей.

Клод радостно сообщил: – Мы с Таей сейчас были в редакции, Завтра они опубликуют другую статью, что-то вроде опровержение того, что ты сошла с ума. – Таисья заговорщески берет Клода под руку. А Софья мрачнеет из-за этого.

– Ах, уже есть «мы»?

Таисья, как ошпаренная, отдернула руку: – Ну, сколько можно говорить, что ничего между нами на самом деле не было, кроме разыгранной мною сцены. Я пытаюсь загладить свою вину за то, что поддержала эту интригу Заславского, поэтому перевела Клоду статью из газеты, где тебя объявляли сумасшедшей.

И тут же мы поехали сразу в редакцию. И с боем уговорили их заменить одну сенсацию на другую. Мы ведь все трое видели Ангелов, а не ты одна.

Софья напряглась от этой новости: – Слушайте, а может какой-то спецэффект изобрели, который на воздухе рисует изображение? Ну не может быть, чтобы Ангелы разгуливали по городу.

– Почему не может, если так оно и есть, – возмутился Клод. – Ты же веришь в Интернет? А в Канаде уже изобрели компьютер, который телепартирует предметы, хотя людей пока не может. И как теперь, когда из одной клетки научились клонировать животное, можно не верить, что Бог есть! Ведь наши жалкие технологии – абсолютный ноль по сравнению с Его могуществом.

Ангелы над Клодом зааплодировали ладонями спереди и крыльями сзади.

– Вот это я понимаю – проповедь. А то иногда кажется, что люди думают, что Бог – это тот, кто куда-то делся с Земли больше двух тысяч лет назад, и больше участия в жизни планеты не принимает.

Софья усилием воли как бы убрала те колючки, которыми ощетинилась из-за своей ревности. И решила сменить тему.

– Утром, проснувшись, я прочла оставленную тобой записку, что мне нужно подъехать в посольство Австралии для заключения брака с тобой. Это что – розыгрыш?

Клод стал ее разуверять: – Я узнал вчера, что режиссер решил объявить тебя сумасшедшей. И хотел попросить нашего посла быстрее узаконить наш брак, чтобы мы могли, не дожидаясь провокаций и возможных судебных разбирательств, скорее отсюда уехать. Ведь ты уже согласилась выйти за меня замуж, надо просто зарегистрировать отношения. Я точно знаю, что никогда и не из-за чего тебя не разлюблю.

С Его Превосходительством я уже поговорил вчера по телефону, и он велел приехать на встречу. А если он согласится оформить брак сегодня, то надо было, чтобы ты подъехала ТВ посольство, как проснешься.

Софья помедлила всего минуту: – А меня кто-нибудь спросил, согласна ли я выйти замуж завтра? Спас он меня – рыцарь на белом коне! Меня один уже спас – с улицы подобрал. И в ад засунул. – Соня ничего не могла с собой поделать. Они кричала зло и словно слышала себя со стороны.

Лицо Клода побагровело, так он сдерживал свой гнев: – Но я же не такой, как твой муж.

Софья хмыкнула иронично: – Да уж. Ты жену вообще убить хотел.

Клод побагровел лицом: – Но ведь она была не ты. Мы другие вместе. Рядом с тобой мне постоянно хочется тебе помогать, защищать тебя. А от нее мне хотелось быть как можно дальше. Та формула, которую образовывали мы вдвоем с Жиз, была …ядовитой для обоих.

Софья хотела продолжить язвительную перепалку в том же духе. Но взглянула в расстроенные глаза Клода, и поняла, что он любит ее вот именно что отчаянно, больше жизни. И не способна выдерживать боль любви, страх измены, жало ревности. Лучше все забыть. Перед рассветом она сочинила стихи, глядя в огромное окно спальни на протянутые от дома провода высокого напряжения и чувствуя себя подключенной к ним.

Вспомнив эти строки, Соня решила не обманывать Клода на счет мотивов своего отказа: – Я боюсь любого брака. А у нас все так…драматично, нелогично, быстро. Что если мы поссоримся уже в самолете? И я окажусь одна в чужой стране, что тогда меня ждет: бордель! У меня тут теперь скоро будет квартира. Свекрови придется уехать из страны.

А ты – ты уезжай. Видишь, какие тут нравы – зло за злом и злом погоняет. Но это родное зло. А оно все-таки лучше чужого.

Соня опустила глаза, как перед прыжком в воду:

– Я никуда не поеду с тобой. Пусть лучше я всю жизнь буду уверена, что эта любовь была настоящей, а не очередным обманом, что ты и правда был моим мужчиной, какого я просила у Бога. Я отказываюсь от мольбы. Бог, Ангелы – они мало что могут изменить в материальном мире. А жить надо здесь и сейчас.

Пауза после этих слов повисла звенящая. У Клода сердце, словно кулаком поддых ударило. Голова закружилась, он судорожно задышал. Открыл рот, чтобы возразить. Но закрыл его, посмотрев в холодные глаза любимой Русалки. Они затягивали и губили.