А. Пыжиков: Украина стала источником государственной власти для Романовых. Они пришли сюда, и Алексей Михайлович отменил все Земские Соборы. Они ему были не нужны. Собирательство земель было не нужно. Потому что источник его легитимации не в Земских Соборах, а в Украине. Он восстанавливал те святые начала, которые утрачивались. А он вернул всю Московию. Вот как он и его правящая прослойка себя позиционировали. Вот в чем смысл. Я попытался в своей книге размотать этот сложный клубок.

М. Делягин: А что это означало с экономической точки зрения?

А. Пыжиков: Это сырьевое проклятье.

М. Делягин: Польский отказ от развития?

А. Пыжиков: Абсолютно. Польша в промышленном отношении импотентна. Там всю промышленность создавали немцы. Они и были хозяевами всей индустрии Польши.

М. Делягин: Когда Польша входила в состав Российской империи, та же Лодзь, Варшава…

А. Пыжиков: Там все равно заправляли немцы. Там заправлял немецкий капитал. Почему московское купечество всегда морщилось и высказывало недовольство. Единственное, Романовы попытались выйти из сырьевой модели при Николае II. Чем закончилось — известно. Повторять не стоит.

М. Делягин: Эта польская сырьевая модель, в Польше основанная на чудовищной сверхэксплуатации крестьян…

А. Пыжиков: А кто вывел страну из сырьевой модели? Сталин, Советский Союз, где была построена индустриальная модель, не завязанная на сельхозпродукции.

М. Делягин: Иосифа за это ненавидят так же, как Ивана Грозного.

А. Пыжиков: Одинаковая роль. Они сорвали все эти планы польско-малороссийские — что тот, что этот. Как так можно? 1917 год я рассматриваю как крах этой украинско-польской правящей прослойки, которая сгруппировалась и сидела, прекрасно себя чувствовала при Романовых.

М. Делягин: Получается, что это проклятье сырьевой экономики, в котором прекрасно себя чувствовали польские магнаты, которое в итоге уничтожило Польшу, которая была великим государством…

А. Пыжиков: Сгнила на корню.

М. Делягин: Действительно, от моря и до моря. Но сгнила на корню. Мы при этом устояли, потому что у нас была поволжская прививка, не только Средней Волги, но и Верхней Волги. Но при этом это проклятье нас мучит до сих пор.

А. Пыжиков: У нас была внутренняя промышленность, которая вырастала на старообрядчестве, это внутренние ресурсы, из крестьянства все эти купечества были.

Александр, Екатеринбург: Сейчас переписывают историю кто как хочет. А закон нельзя ввести, чтобы не клеветали на российскую историю, и давать этим людям реальный срок?

А. Пыжиков: Только кому давать срок?

М. Делягин: А кто же будет писать каноническую историю? Если бы я в мои университетские годы сказал, что не было Рюрика, из университета я бы не вылетел, потому что я не историк, а экономист, но экзамен я бы пересдавал долго. А сейчас мои знакомые археологи объясняют мне, что не подтверждается варяжская легенда никакими археологическими изысканиями. В Новгороде и вокруг него перекопано все круче, чем в Крыму, да, там есть поселения, они там появляются на сто лет позже этой легенды.

А. Пыжиков: Все эти обстоятельства, которые мы контурно на сегодня пробежали, и подводят к тому, что период Романовых и называется этим игом. Настоящим игом, когда страна законсервировалась, и развивалась исключительно только правящая прослойка.

М. Делягин: Но ведь крах Ивана Грозного в Ливонской войне, крах Бориса Годунова, который кончил Смутным временем, тоже показывают нежизнеспособность еще той модели.

А. Пыжиков: Эта модель Ивана Грозного — Бориса Годунова разъедалась как изнутри пятой колонной, основной удар планировался с внешней стороны. Это все эти лже-Дмитрии и прочие украинско-польские удары. Изнутри это было уже нельзя осуществить. Они это поняли. Повторения как с Иваном Грозным они не хотели.

М. Делягин: Просто не устояли перед объективными обстоятельствами и глобальной конкуренцией?

А. Пыжиков: Страну перехватили, сбили ее с естественного пути.

М. Делягин: Это серьезный урок и для нас сегодня. Потому что нас тоже могут перехватить, сбить с пути. Мне товарищ из Вашингтона пишет: «Что ж ты про либералов все еще не сказал?» Скажем. И либералы могут вернуть нас в катастрофу уже не Романовых, а 1917 года.

* * *

Переходим к экономической части нашей передачи. Мне пишут: «А что вы ругаете Набиуллину? Это совершенно обычный человек. И к осени она, как и все мы, тоже закатывает банки. Просто другие». Действительно, может быть. Просто санация банковской системы и ликвидация банков идет у нас не только к осени, она идет очень давно и будет продолжаться еще очень долго. Сейчас этот самоубийственный процесс докатился до одного из крупнейших банков Российской Федерации — до банка «Открытие», который входит в первую десятку. Чтобы не допустить необратимых последствий для экономики, Банк России, по сути дела, национализировал этот банк. Напрямую занялся его санацией при помощи специального фонда, созданного для этого. Это новый инструмент. Так что я думаю, что люди, которые сейчас имеют вклады в банке «Открытие», не в очень большой опасности. А может быть, даже и в небольшой.

Хотя я должен сказать, как я это уже говорил, что я свои деньги вывел из банка «Открытие», переложил в другой банк из первых двенадцати. Но это было вызвано не тем, что я узнал что-то плохое. Я не мог себе представить такого развития событий. Просто я столкнулся с чудовищным падением уровня сервиса, качества обслуживания в этом банке. Когда я за границей лишаюсь возможности использовать свои средства, и в банке говорят, что нормально, так и должно быть, то нужно поискать другой банк, что я и сделал. Так совпало.

Вторая громкая экономическая новость, которая у нас сейчас происходит, это суд над Улюкаевым. Он только начался. Ничего особенного там не происходит. Но у меня вызывает недоумение и заявление господина Улюкаева о том, что он считает себя невиновным, и то, что это заявление тиражируется всеми, без каких бы то ни было комментариев. Как все говорят и все цитируют, господин Улюкаев обвиняет «Роснефть» в том, что он пал жертвой провокации.

Что значит — пал жертвой провокации? Ко мне приходят и говорят: возьми взятку. Я ее беру, и это провокация. Я — жертва этой провокации. Но при этом взятку-то я взял. Преступление я совершил. И когда господин Улюкаев говорит: ой, я такой белый и пушистый, я пал жертвой провокации, — по сути дела, это признательные показания. Я не очень понимаю, почему это всеми игнорируется. Наверное, здесь какая-нибудь юридическая казуистика, которая находится за гранью не только здравого смысла, но и простого законодательства Российской Федерации.

Вместе с тем, я думаю, ни у кого нет сомнений в том, что товарищ Улюкаев, которого взяли с 2 млн. долларов, половину которых он нес лично, наверное, все-таки в чем-то незаконном участвовал. Я уж не говорю о том, что он ближайший помощник господина Гайдара, которому в Москве стоят два бюста. Слава богу, не на улице, в закрытых местах, но тем не менее.