– Хватит вам уже корить себя.

– Он был на Чунминдао семнадцатого сентября! Взятки давались, чтобы получить разнообразные льготы. Деньги переходили к инспекторам, к снабженцам. Вот, даже один банкир имеется.

Нокс кивнул. Он лично – и достаточно близко – знал участников сделок по своими предыдущим поездкам в Китай.

– Я считаю, что два платежа, по двести тысяч долларов каждый, имеют отношение к Чунминдао. К моей семье. К семье Лю Хао. По-моему, платежи делались через посредников – монголов. Лю Хао вряд ли владел собой, когда звонил мне. Должно быть, у него очередное головокружение случилось, он забыл об осторожности. Поэтому и влип. Скорее всего, он стал свидетелем какой-то сделки. Моя мать утверждает, что Лю Хао был на Чунминдао семнадцатого сентября, то есть через несколько дней после приезда мистера Марквардта.

Нокс счел это вероятным мотивом для похищения, что и дал понять на словах:

– Похоже, тут собака и зарыта.

– Мне известно имя водителя, услугами которого Марквардт пользовался на Чунминдао, – добавила Грейс. – У меня имеется выписка с кредитной карты Марквардта. Можно пойти по этому следу. Надо только выяснить цель поездки на остров. Не исключено, что так мы выйдем на Лю Хао и мистера Дэннера.

– Нам это не дозволено, – напомнил Джон.

– Вы говорили о важности записей Лю Хао, – продолжала Грейс. – Конечно, вы правы. – Впервые она столь прямо признала его правоту, признала, что обладание информацией в большей степени, чем сама информация, дает им с Ноксом преимущество на переговорах. – Наше сообщение о том, что имеется некий факт, который желательно сохранить в тайне, определенно будет способствовать сговорчивости наших врагов.

– Марквардт – не враг. Марквардт – работодатель. Вы хотите сказать, что он карт своих не раскрывает? Конечно, не раскрывает. Но мы-то можем эту его поездку использовать, даже не зная всех подробностей. Это называется стратегией.

– А подумали вы, величайший стратег всех времен и народов, о том, что, пожалуй, стоит мне передать «Бертолд групп» записи Лю Хао, как сам Лю Хао перестанет существовать? Вдруг Марквардт – в смысле «Бертолд групп» – обратился в «Резерфорд Риск» с единственной целью: выяснить, какой процент надводной части этого айсберга – должностного преступления – может быть выявлен третьей стороной? Или вообще все будет шито-крыто, расследуй не расследуй?

Эта мысль Нокса тоже посещала – что их с Грейс используют в качестве подставных следователей. Которых по окончании следствия легко можно убрать.

– Сержант никогда бы не поступил так со мной, – произнес Нокс. – А Марквардт не стал бы играть в такие игры с «Резерфорд Риск». Бред какой.

– Прошу вас, Джон. Мы должны выяснить, какое отношение ко всему этому имеет поездка Марквардта на Чунминдао. Мне кажется, в этом – ключ к похищению.

– У нас нет времени, – возразил Нокс. – Зато есть преимущество в виде отчетов. Так сказать, синица в руке. Придется довольствоваться тем, что имеем. Используем отчеты как приманку. Обещаю: от наших действий ни Лю Хао, ни Дэннер не пострадают.

– Чтобы страдать, надо быть в живых, – резонно заметила Грейс.

– Нам понадобится помощь Рэнди – надо сделать две копии, – сказал Нокс. – Две зашифрованные копии на двух флэшках. За этим вы проследите. Когда все будет готово, Эми и Рэнди должны уйти поодиночке. Рэнди – через заднюю дверь, Эми – через главный вход. Нужно максимально доходчиво довести до их сведения, что им придется немедленно покинуть Шанхай. Немедленно, то есть не заходя ни домой, ни на работу.

– Из-за монголов, – кивнула Грейс. Она тоже засекла за Эми хвост.

– С монголами я разберусь. Но драпать из города они должны не откладывая.

– Да, я поняла.

Пять минут спустя, всех собрав и озадачив, Нокс вышел из салона красоты через заднюю дверь. Проулок привел его в тупик, где Джон вскарабкался на стену по бамбуковым строительным лесам и затерялся среди рабочих, чинивших черепичную крышу. С крыши были видны улица и монгол, покинувший свой пост. Более внимательный обзор выявил в отдалении второго монгола.

Первый монгол держался нагло, как полицейский; еще немного – и позволит своей мишени упустить себя из виду. Обычный прием – берет на понт. Если бы монгол за прошедший час поменял дислокацию, Нокс, пожалуй, проворонил бы его. Так зачем же упрощать ему, Ноксу, задачу? На что этот тип рассчитывает?

Джон послал Эми текстовое сообщение, и минуту спустя она, не таясь, вышла через парадную дверь салона. Ни один из монголов даже бровью не повел.

Второе сообщение Нокс отправил Грейс. Она появилась на улице, скрытая зонтиком, и, к удивлению Джона, принялась ловить такси, малочисленные по причине дождя. После происшествия с Дулвичем они договорились – никаких такси. Впрочем, как выяснилось, Грейс хотела только, чтобы монгол как следует ее рассмотрел; когда же, по ее мнению, прошло достаточно для этого времени, она торопливо направилась к автобусной остановке. Монгол вскочил на мотоцикл.

Нокс отослал третье и последнее сообщение – Рэнди на сотовый. Оно состояло из одного слова: «Сматывайся».

18:45

Необходимость ехать за автобусом казалась Мэлсчою детской игрой. Оценив свою задачу на сложность, он самодовольно хмыкнул. Не упускать автобус из виду, ха – да это все равно что отслеживать на Янцзы авианосец, не путая его с баржами.

Поток мотоциклов и скутеров, как всегда, представлял собой упорядоченный хаос. Мэлсчой не спускал глаз с автобуса, успевая поглядывать в зеркало заднего вида.

Когда позади возник мотоциклист в шлеме, Мэлсчой сбавил скорость. Шлем носил чужеземец. Может, он тоже вел наблюдение за салоном красоты?

Автобус приближался, забирал влево, вклинивался в поток машин. Мотоциклист в шлеме приближался, не сбавляя скорости. Шпион вроде самого Мэлсчоя непременно бы скорость сбавил. Мэлсчой скорректировал свой мотоцикл относительно автобуса, радуясь, что этот маневр заодно предоставит ему больше возможностей для наблюдения за подозрительным мотоциклистом. Глянул в зеркало заднего вида: мотоциклист исчез. Должно быть, свернул или остановился.

Случайно взгляд Мэлсчоя упал на внутреннее зеркало заднего вида. Увы, слишком поздно. Мотоциклист в шлеме, как оказалось, некоторое время ехал по тротуару – объезжал пробку. На предназначенную для мотоциклов полосу он вернулся, когда до Мэлсчоя оставались считаные футы, Мэлсчой же инстинктивно отклонился вправо, к бровке тротуара, распугав братьев по разуму. Инцидент сработал против него – он сам расчистил противнику место для маневра. Человек в шлеме резко отклонил свой мотоцикл вправо и, не задев никого из посторонних, оказался рядом. Впрочем, у Мэлсчоя все еще имелось преимущество – достаточно было слегка толкнуть противника, и он полетел бы под чужие колеса.

Лишь теперь Мэлсчой заметил, что мотоциклетную полосу перегораживает нечто вроде баррикады. Проклятый чужестранец отвлек его, заманил в ловушку. Полоса сужалась, впереди наметилась пробка.