— Значит, вы сомневаетесь в том, что на гражданина Шмакова покушалась моя подзащитная?

— Просто есть факты, которые указывают именно на гражданку Карачарову. Мотив, отсутствие алиби, кровь на дверной ручке.

— Но в квартире чисто. Орудия преступления там нет.

— Нож можно было выбросить.

— В таком случае вы должны были его найти. Но этого не случилось. Значит, нож унесли. Вопрос, кто?

— Понятно, что это сделал человек, который покушался на Шмакова.

— Куда он делся?

— Вы задаете слишком много вопросов.

— Эти вопросы из вашей головы. — Димитров усмехнулся. — Я просто доходчиво формулирую их. Ответы искать не собираюсь. Я могу поговорить с Еленой Борисовной наедине?

Лена посмотрела на своего адвоката и поняла, что эту ночь она проведет на свободе. А то и все остальные.

Рекомендации у Димитрова блестящие, но о том, как он справился со своей задачей, Рома хотел узнать не у него, а у Лены. Он должен был взять на себя дальнейшую заботу о ней, но сначала объясниться. Рано или поздно она задаст вопрос, обойти который будет просто невозможно.

— Они не нашли у меня орудие преступления, — сказала Лена, невидяще глядя перед собой.

Она ехала с ним в машине, но, похоже, все еще видела себя в кабинете следователя.

— Семену повезло, жизненно важные органы не задеты. Человека вообще довольно трудно убить ножом. Но он умер в твоей душе, изменил тебе, отрекся от тебя. Ты не смогла его простить. Поэтому Семен и ушел, — сказал Рома.

— Он ушел потому, что я решила остаться с тобой. — Она с неприязнью глянула на него. — Но я тогда не знала, что ты его заказал.

Рома мрачно усмехнулся себе под нос. Вот и началось.

— Я заказал не его, а Яну. Чтобы она поняла, каково это, жить с обожженным лицом.

— Ты пытался разрушить доверие Семена ко мне. Тебе это удалось.

— Потому что доверие у него хрустальное. Сам он весь сияющий. Гуляет налево и направо, поэтому и женщины у него такие.

— Ты заказал Яну, мог и Семена.

— Мне хватило и Яны. Думаешь, я не чувствовал себя после этого дураком и сволочью?

— Кто пытался убить Семена?

— Я говорил с Городиловым. Тот все отрицает. Но я ему не верю. Он мог прыгнуть через мою голову.

— Зачем?

— Чтобы угодить мне и отцу.

— Это подло и грязно.

— Знаю. Но я хочу, чтобы ты мне каждый день говорила, что так жить нельзя. Я не буду.

— Поздно пить боржоми.

— Его можно было убить, когда он приезжал со мной разбираться. Семена отвезли в больницу, а могли отправить на свалку. Почему?

— Может быть, потому, что били при свидетелях.

— Свидетелей не было. Семен пропал бы без вести. Мне бы ничего не было. Но я велел отвезти его в больницу. Скажи, что я не прав.

— Городилов мог на него напасть?

— Мог. Но без моего участия.

— Точно без твоего? — Лена смотрела на Рому, но сомневалась в самой себе.

Ее мужу еще рано было праздновать победу. Лена будет винить его до тех пор, пока Семен не встанет на ноги. Потом она может уйти к нему.

— Раньше я вел себя плохо, сейчас — хорошо. С тех пор как признался тебе в любви, я ни с кем не спал.

— Мне все равно.

Рома пытливо глянул на Лену. Возможно, она всего лишь изображала равнодушие.

— Но до того как признался, спал.

— Зачем ты это мне говоришь?

— Затем, что я спал с подушкой. Ее зовут Антонина. Я хочу, чтобы она пожила у тебя.

— Ты желаешь, чтобы твоя подстилка жила со мной? — Голос Лены взлетел к самой высокой ноте, под максимально острым углом.

— Я хочу, чтобы стринги на ножках перебрались к тебе. А ты — ко мне. У меня будет безопасней.

— Стринги на ножках? — спросила Лена, вспоминая.

— Ты их видела.

— Да, они поднимались по лестнице, шли к тебе в постель.

— У нас ничего не было бы. Даже если бы мы с тобой не уехали.

— Эти ножки сейчас у тебя дома?

— Мне они уже не нужны. Но и выгонять их я не могу. Мы в ответе за тех, кого приручили. Даже если их не любим.

— Ты сейчас едешь к ней?

— Выходит, что да.

— Мне, в общем-то, все равно, — заявила Лена.

— Я могу переселить Антонину в твою квартиру?

— Да, можешь, — согласилась она.

— А сама переедешь ко мне.

— А Димитров будет рядом?

— И Димитров будет рядом, и опера ко мне так просто не вломятся. Ты окажешься в безопасности.

— Хорошо.

— Ты же знаешь, что со мной жить не страшно. Если по твоим правилам, — заявил он.

— По моим правилам?

— Ты же моя законная жена.

— Извини, все никак не могу к этому привыкнуть.

— Я сам во всем виноват. Поверь, больше я тебя не разочарую.

— Не знаю. Мне к Семену надо.

— Ты можешь ему позвонить. — Рома поморщился.

Лена хлестко глянула на него.

— Или даже увидеть.

— Я сама решу, как мне быть!

— Ты же выгнала его. Потому что дала мне слово. Ты не должна забывать об этом.

Лена слегка качнула головой. Ею двигало желание сказать что-то наперекор ему, но она решила сдержаться. Не хотела рушить шаткий мостик между ними.

— А завтра мы отправимся в загс, — сказал он. — Там переоформим наши отношения.

— Все у тебя просто.

— С формальностями просто. А с тобой очень сложно. Но ничего, я уже набрался терпения.

Если Рома хотел заинтриговать ее, то ему это удалось. Фактически он спровоцировал Лену на ложный ход. Рома, конечно, имел право держать у себя в квартире любовницу, но Лена — его законная жена. Она не могла с этим мириться. Эта мысль, сама по себе вспыхнувшая в голове, сыграла с ней злую шутку. Лена согласилась на переезд.

Но ведь с Ромой жить совсем не страшно. Лена действительно в этом убедилась. Тем более что он собирался принять ее правила. А они будут очень строгими. Лена не ляжет к нему в постель, пусть Рома и не мылится.

Они зашли в кабину лифта, и Лена вдруг вздрогнула. Только сейчас до нее дошло, что Рома мог похитить ее. Но ведь все это время она ехала с ним в машине без всякой опаски. Значит, ее не пугало похищение. Лена совсем не прочь была уехать с ним как можно дальше от всего этого кошмара, который обрушился на нее.