Во взгляде Роланда читалось серьезность и, возможно, грусть.

— Да, конечно.

— И название городка Тиана. Мне оно всегда казалосьзнакомым, только я не мог понять, почему. Теперь понимаю. Фильм назывался«Великолепная семерка», и, между прочим, Роланд, сколько нас было в тот день вокопе, когда мы поджидали Волков?

— Вас не затруднит объяснить нам, о чем вы, собственно,говорите? — спросил Дипно. Спросил вежливо, но Роланд и Эдди проигнорировали иего. Роланд на мгновение задумался.

— Ты, я, Сюзанна, Джейк, Маргарет, Залия и Роза. Ещеблизнецы Тавери и сын Бена Слайтмана, но бойцов — семеро.

— Да. И связь, которую я никак не мог уловить, — режиссерфильма. Когда снимаешь фильм, нужен человек, который все организует. Эторежиссер. Он — старший на съемочной площадке.

Роланд кивнул.

— Старшего «Великолепной семерки» звали Джон Стерджис.

Роланд задумался разве что на мгновение, прежде чем найтиобъяснение.

— Ка.

Эдди расхохотался. Ничего не мог с собой поделать. Роландвсегда знал ответ.

11

— Для того, чтобы поймать боль, — наставлял его Роланд, — тыдолжен прикусить ремень в тот самый момент, когда почувствуешь ее. Тыпонимаешь? В тот самый момент. Держи ее своими зубами.

— Все понял. Только давай побыстрее.

— Сделаю все, что в моих силах.

Роланд опустил в антисептический раствор сначала клещи,потом нож. Эдди ждал, с ремнем во рту, чуть прихватив его зубами. Да,достаточно только раз уловить общую картину, чтобы все стало ясно, не так ли?Роланд — главный герой, умудренный опытом воин, которого должна игратьумудренная опытом, но еще находящаяся на пике популярности знаменитость, вродеПола Ньюмена, а может, Иствуда в голливудской версии. Он сам — молодой ковбой,которого должна сыграть самая популярная на тот момент молодая звезда. ТомКруз, Эмилио Эстевес, Роб Лоув, кто-нибудь такого уровня. А здесь и сейчасдекорации, которые нам всем знакомы: хижина в лесу, и будет сниматься сцена,которую мы видели многократно, но по-прежнему не может оторвать глаз:Извлечение пули. Чего не хватает, так это доносящегося издалека зловещего боябарабанов. И тут Эдди осознал, что барабанов нет, потому что эпизод созловещими барабанами, они же барабаны Господни, остался в прошлом. Потом этотсамый бой барабанов обернулся усиленной динамиками песенной мелодией группы«Z.Z.Top», которую транслировали через громкоговорители, установленные на уличныхуглах в городе Луде. Да уж, к сожалению, ситуация с ними становилась все яснееи яснее: они были персонажами чьей-то истории. Весь этот мир…

«Я отказываюсь в это верить. Я оказываюсь верить, что выросв Бруклине только из-за ошибки какого-то писателя, ошибки, которую вероятно,исправили в верстке. Эй, отец Каллагэн, я с тобой в одной лодке… отказываюсьверить, что я — персонаж. Это моя гребаная жизнь!»

— Давай Роланд! Вытащи из меня это дерьмо.

Стрелок полил антисептическим раствором голень Эдди, потомострием ножа удалил из раны сгусток крови. Поднес к ране клещи.

— Готовься прикусить боль, Эдди, — пробормотал он, имгновением позже Эдди ее прикусил.

12

Роланд знал, что делает, проделывал это раньше, да и пулявошла неглубоко. Ее извлечение заняло не больше девяноста секунд, но этиполторы минуты стали самыми долгими в жизни Эдди. Когда ему удалось разжатьпальцы, стрелок положил ему на ладонь расплющенную пулю.

— Сувенир, — сказал он. — Остановилась у самой кости. Тыслышал, как щипцы царапнули об нее.

Эдди посмотрел на бесформенный кусочек свинца, отбросил, каккамешек.

— Не нужен он мне, — и вытер пот со лба. Тауэр, настоящийколлекционер, поднял пулю с линолеума. Дипно тем временем зачарованнорассматривал следы от зубов на своем ремне.

— Кел, — Эдди приподнялся на локтях. — В вашем шкафу былаодна книга…

— Я хочу, чтобы вы вернули мне все книги, — тут же перебилего Тауэр. — И вам бы лучше хорошо о них заботиться, молодой человек.

— Я уверен, что они в прекрасном состоянии, — Эдди напомнилсебе о необходимости при случае вновь прикусить язык. «Или снова взять у Эронаремень и впиться зубами в него, если язык станет жалко».

— Рад это слышать, молодой человек. Теперь у меня неосталось ничего, кроме этих книг.

— Да, если не считать еще сорока или около того, которыехранятся в различных банковских ячейках, — вставил Эрон Дипно, не обращая нималейшего внимания на злобный взгляд, которым удостоил его Тауэр. — Экземпляр«Улисса» с автографом, возможно, самое лучшее, но хороши и несколько томовШекспира, и полное собрание сочинений Фолкнера, подписанное автором…

— Эрон, почему бы тебе не замолчать?

— …и издание «Гекльберри Финна», которое в любой день неделиможно легко обратить в «мерседес-бенц», — закончил Дипно.

— Короче, одна из них называлась «Салемс-Лот». Написал ее…

— Стивен Кинг, — назвал автора Тауэр. Еще раз взглянул напулю и положил на стол рядом с сахарницей. — Мне говорили, что он живет где-тонеподалеку. Я купил два экземпляра «Лота» и три его первой книги, «Кэрри».Собирался поехать в Бридгтон и подписать их у него. Теперь, наверное, неполучится.

— Я не понимаю, почему она такая ценная, — продолжил Эдди, итут же воскликнул. — Ох, Роланд, больно!

Роланд проверял только что наложенную на ногу Эдди повязку.

— Не дергайся, — бросил он.

Тауэр не обратил внимания на их реплики. Эдди вновьразвернул книготорговца в сторону его любимого конька, навязчивой идеи, самогодорогого в жизни. По разумению Эдди, Голлум из книг Толкиена сказал бы, «егопрелести».

— Вы помните, что я говорил вам, когда мы обсуждали роман«Хоган», мистер Дин? Или «Доган», если вам так больше нравится? Я говорил, чтостоимость редкой книги, или редкой монеты, или редкой марки, складывается измногих факторов. Иногда это всего лишь автограф…

— На вашем экземпляре «Салемс-Лот» подписи автора не было.

— Совершенно верно, потому что этот конкретный автор ещемолод и не очень известен. Он может вырасти в большого мастера, а может и невырасти, — Тауэр пожал плечами, словно говоря, что на все воля ка. — Но этакнига… видите ли, тираж первого издания составил лишь семь с половиной тысячэкземпляров, и почти все продали в Новой Англии.

— Почему? Только потому, что автор — уроженец Новой Англии?