Эх, неплохая у него жизнь. До обеда дела. После – тренажерный зал, потом банька, массажный салон и Леночка-минетчица. А на закуску жена.

Только за хорошую жизнь, похоже, придется побороться. Конкуренты вроде как у него появились. Какие-то козлы на браконьеров наехали. Нам, дескать, отстегивайте, через нас же и товар сбывайте. Это серьезно. Это война.

– Кто такие? – полуобернувшись с переднего сиденья, спросил он у Жука.

О конкурентах он узнал только что. От Жука.

– Да вроде как из своих, из местных, – неопределенно ответил тот.

– Стрелу заруби.

– Зарубим стрелу, разборку учиним, и тогда козлам этим писец. Но козлы эти во все это врубают. Не открываются. Как им стрелу-то зарубить?

– Это твои проблемы.

В натуре, пусть Жук крутится. А то засиделись его братки без дела, совсем нюх потеряли.

Вдруг конкуренты – это что-то очень серьезное?

Машина подъезжала к воротам особняка. Тишина, спокойствие вокруг. Ничего подозрительного. Но что-то все же здесь не так.

– Эй, останови, – бросил Фюрер водителю.

«Мерседес» замер на обочине бетонки. Машина с телохранителями остановилась рядом.

– Эти пусть едут.

Автомобиль с «кожаными затылками» двинулся к воротам дома. Они автоматически отъехали в сторону. Путь свободен. Машина въехала во двор, остановилась. Телохранители вышли из нее, направились к дому, скрылись в дверях.

И тут раздался мощнейший взрыв. На какое-то мгновение Фюреру показалось, что он оказался в эпицентре ядерного взрыва.

Особняк превратился в руины. Облако пыли над развалинами. Страшно представить, что было бы с ним, если бы он не дал вовремя команду остановиться.

В доме оставалась Марина. Ну и хрен с ней!..

Да, предчувствие его не обмануло. Конкуренты у него серьезные. Никаких слов – сразу к делу.

– Жук, всех сюда!

Губы дрожали, язык повиновался плохо, но слова эти прозвучали достаточно уверенно.

Кто там у него под рукой? Адольф, Короб, Гиммлер, Мурзила, Лабаз, Эсэс, Сантер, Воняло – это старая гвардия. К ним в придачу десятка два молодняка. Сила у него немалая. Война так война.

* * *

Шороху они навели конкретно.

На всех браконьеров из тех, кого знал Борода, наехали. Подъезжали на трех машинах, выходили с автоматами наперевес. Страхотища, жуть. Без особого труда дань на себя перебивали. Только за бабки эти повоевать придется.

Первым нанес удар Толик.

Дождались, когда Фюрер с «быками» с хаты своей отрулит, и вперед. В особняк ворвались, трех охранников на хрен вальнули. Маринку с собой забрали, а дом заминировали. Фейерверк получился что надо. К троим охранникам еще пятерых телохранителей Фюрера приплюсовали. Итого враг потерял восьмерых.

Жаль, Фюрер вовремя опасность почуял, а то бы и его прихватили. Ну ладно, случай еще представится.

Как будто всю свою сознательную жизнь бандитствовал Толик. Матерый волчара он. Все его слушают. Его слово – закон. Даже Борода это признает. Только Макс нос от него воротит. Все больше в его взгляде осуждения. Видно, расходятся их дорожки.

Ну да ладно, он на него не в обиде. Как бы ни сложились их судьбы дальше, они кореши на всю жизнь.

Его банда на трех машинах кочует с места на место. То там переночуют, то здесь. Настоящая партизанская жизнь. И никто не ропщет. Даже Марина. Она кочует вместе с ними. А куда ей деваться? Для Фюрера она уже мертвая. Если вдруг объявится, то станет предательницей. Какое она имела право уйти из дома с другими?..

Да ей и не нужен Фюрер. Ей нужен он, Толик. На него она делает ставку. Не дурак он, все замечает.

Марина – баба с вывихом, с пунктиком. Жизнь без денег для нее не жизнь. По этой причине не за Макса, а за Олега вышла замуж. Потом за Фюрера. Он ведь на белом коне. Кстати, Фюрер и убил ее первого мужа, это уже точно. Скоро на этом же коне окажется он, Толик. Марина это чувствует. Первое время она все на Макса жарко так посматривала, но теперь больше в его сторону поглядывает. За ним сила, за ним власть. Будут и деньги.

Впрочем, они уже есть. Когда особняк Фюрера минировали, сейф у него в комнате из стены вырвали, с собой утащили. Потом вскрыли, а там деньги. Шестьдесят пять штук баксов. Неплохое подспорье. Пять штук Толик себе оставил, столько же Максу отвалил, еще пятерик на толпу распылил. Ну а пятьдесят для одного дела приберег.

Фюрер в бешенстве. Как ошпаренный по Грибовску мечется. Всю кодлу свою на ноги поднял. Его, Толика, ищут. Можно встретиться с ним на стрелке, рамсы развести, да только не резон. У Фюрера толпа втрое больше. Как куропаток его братков перестреляют. Но встретиться надо.

* * *

– Во, бля, эти пидоры дали о себе знать, – ощерился Жук.

Это про ублюдков, подорвавших его дом вместе с женой. Неделя прошла с тех пор, а об этих козлах ни слуху ни духу. Как партизаны в кущерях где-то прячутся. Только на браконьеров на лиманах нет-нет да и наедут. Давно уже порядок пора навести.

– Конкретно? – недовольно спросил его Фюрер.

Жук носом роет землю, но найти этих ублюдков не может. Сами они пока не объявились.

– Стрелку нам накинули.

– Ништяк! Где?..

– У Серебрянского лимана. Завтра, в полдень.

– Сколько их?

– Да с десяток наберется.

– Они че, совсем охренели? – рассмеялся Фюрер. – Да я их, мудаков, одним пальцем! Собирай братву.

Завтра он навалится на конкурентов всей своей мощью.

– Да, это, там у них во главе Бугай.

– Какой еще, на хрен, Бугай?..

– Да тот самый.

Все встало на свои места. Толик и Максим. Бугай и Макс. Вот они, значит, где объявились. А он их в Сочи, дурак, искал! Ну, теперь им писец.

– Разборка за тобой, – сказал он Жуку. – Мне об эту срань руки марать в падлу.

На самом деле он просто боялся. Не хотелось в этом признаваться даже самому себе, но, увы, это было именно так.

* * *

В половине двенадцатого следующего дня Фюрер надел специальные наушники, щелкнул затвором пистолета и прицелился. Выстрелы прозвучали один за другим, все пули попали в мишень. Восьмерки, девятки, десятка.

Если бы на месте мишени были Бугай и Макс, им бы уже не жить. Но им и так не жить. Все три десятка его «быков» двинулись к лиману, на стрелку. Разборка будет короткой и кровавой. Этим уродам не выжить.

Сам он, пока суд да дело, в закрытом тире пистолетом побалуется.

У колдунов и у всяких там им подобных есть одна заморочка. Когда им нужно кого-то со свету сжить, они образ врага в чучело заключают. И начинают это чучело иголками колоть. Он же Бугая и Макса представляет как мишени. Пули вместо иголок. И будет стрелять в них до тех пор, пока не поступит сообщение об их ликвидации.