Значит, ей осталось жить три дня, поняла Руслана. Она не сомневалась, что с другой стороны туннеля её будет ждать смерть.

— Слушаюсь, посланник.

— Вот и отлично, — удовлетворённо молвил Эмиссар. — Теперь расскажи, что ты должна делать с девчонкой. Шаг за шагом, не упуская ни единой мелочи.

Следующие четверть часа Руслана в деталях описала всю процедуру. Эмиссар ни разу не поправил её и лишь время от времени одобрительно кивал.

— Молодчина, — похвалил он, когда она закончила. — Ты слово в слово запомнила инструкции. У тебя такая же феноменальная память, как и сто лет назад. Ты по-прежнему умна, усердна и исполнительна. Повелитель приказал передать, что у тебя есть хороший шанс получить прекрасное юное тело. Здесь, на Гранях, имеется в виду.

В первый момент Руслана едва не поверила ему, но затем поняла, что он лжёт — так же, как лгал и сам повелитель, обещая ей ещё многие годы земной жизни. Чтобы скрыть сомнение, отразившееся на её лице, она склонилась перед посланником в глубоком поклоне и смиренно произнесла:

— Милость нашего повелителя безгранична.

— А теперь, — сказал Эмиссар, — за дело. Ты должна справиться к заходу солнца.

— Будет сделано, посланник, — не разгибаясь, ответила Руслана.

— Гм… Надеюсь, у тебя, кроме девчонки, больше никого нет?

— Никого.

— И никто не должен заглянуть к тебе в гости?

— Никто, посланник.

— Так действуй же, Руслана. Удачи тебе.

С этими словами Эмиссар отступил на несколько шагов и исчез в багровой вспышке. Старая ведьма выпрямилась и грустно посмотрела на шумевший неподалёку осенний лес и на ясное безоблачное небо. Теперь, когда она твёрдо знала, что через три дня умрёт, жизнь показалась ей такой замечательной штукой…

Тяжело вздохнув, Руслана повернулась и вошла в избушку.

В тот день мы добыли на ужин зверушку, похожую на вепря, но размерами с откормленного кролика. Гуннар, как водится, освежевал и разделал тушку, а я приготовила из неё жаркое, которое мы — я с кузеном и трое наших котов, — с огромным удовольствием съели. По своему обыкновению, Гуннар похвалил мои кулинарные способности и в который уже раз выразил искреннее восхищение тем, что я, принцесса, внучка короля, умею так вкусно готовить.

Я не стала говорить ему, что всего лишь два года назад была обычной земной студенткой и собственноручное приготовление пищи было для меня самым обычным делом. Он хорошо это знал, просто ему нравилось хвалить меня, а мне было приятно слушать в свой адрес похвалы. Особенно сейчас, когда я наглядно продемонстрировала всю свою неопытность — и как колдуньи, и как путешественницы по Граням…

— Завтра мы будем на месте, — сказала я, собирая грязную посуду. — Это уже точно.

— Ну да, — скептически произнёс Леопольд, растянувшись на траве после сытного ужина. — Всю последнюю неделю ты кормишь нас завтраками и послезавтраками.

— Нет, котик, — заверила я, виновато покосившись на Гуннара. — Завтра уже наверняка.

— Вчера ты говорила то же самое. И позавчера.

— Признаю, что тогда я поторопилась с выводами. — Я сделала короткую паузу, затем немного раздражённо добавила: — А вообще, ты сам виноват в своих бедах. Никто не просил тебя ехать с нами.

— Но мне пришлось. Ведь Мэтр назначил тебя моей хозяйкой, а значит, я должен заботиться о тебе.

Я лишь бессильно пожала плечами. Логика у кота была какая-то вывернутая, но совершенно непробиваемая. Он наотрез отказывался понимать, что это хозяин должен заботиться о своём подопечном, а не наоборот.

Сложив тарелки, вилки и чашки в пустой котелок из-под жаркого, я отправилась к ручью. Гуннар последовал за мной, а коты остались лежать возле костра, завязывая жирок.

— Уму непостижимо, — тихо проговорил кузен, когда мы немного отошли. — И как только он догадался, что ты собираешься бежать?

Вопрос, разумеется, был чисто риторический. Мы не раз спрашивали об этом у Леопольда, а он неизменно отвечал, что просто почувствовал и точка. И похоже, не лукавил. Поначалу я подозревала, что кот подслушал наш с Гуннаром разговор в библиотеке, но позже пришла к выводу, что в таком случае он давно бы выдал себя. Леопольд не из тех, кто умеет долго держать язык за зубами.

Но так или иначе, мне пришлось взять его с собой, чтобы он раньше времени не выказал моих планов. Княжескую резиденцию мы покинули по «колодцу», однако наше путешествие было коротким, в пределах Истры — мы просто перенеслись в долину, где стоял разрушенный во время Прорыва замок князей Верховинских. Такой «колодец» не пересекал Внутренний Континуум, поэтому в Нижнем Мире его заметить не могли, а специально для Велиала, чтобы сбить его со следа, я отправила на противостоящую Истре Грань «пустышку» — пару кубометров воздуха. Регент самолично научил нас с Владиславом некоторым приёмам, доступным только высшим магам, и в частности — как защищаться в «колодце» от любопытства Нижнего Мира. Я установила эту защиту на «пустышку» и послала её в путешествие вдоль оси симметрии — пусть Велиал думает, что я еду на Агрис. Недели через две, когда обман раскрылся, он наверняка пришёл к выводу, что я отправилась на Основу. И тут я снова одурачила его: я всё-таки решила ехать на Агрис, но другим путём — сначала по Трактовой Равнине до симметричной Агрису Грани, а потом уже по «колодцу».

И вот тут-то я показала, как мало стóит одно лишь могущество, не подкреплённое опытом. От Истры до Контр-Агриса не больше десяти дней пути для любого, кто более или менее сносно ориентируется на Равнине. Я же ориентировалась из рук вон плохо, у меня ещё не срабатывало присущее всем опытным колдунам чутьё, которое позволяло им без всяких расчётов определять своё положение на Гранях, поэтому наше путешествие здорово смахивало на знаменитый будейовицкий анабазис бравого солдата Швейка, когда он кругами, петлями и зигзагами добирался из Табора, где его сняли с поезда, до места дислокации своего полка в Чешских Будейовицах. Так что Леопольд не зря подначивал меня по поводу «завтраков» и «послезавтраков» — вот уже несколько дней мы кружили вблизи нужной нам Грани, но никак не могли на неё попасть.

А кузена всё это время преследовали сны о мальчике в львиной шкуре короля Ивэйна. По его словам, они чем дальше, тем становились ярче и убедительнее. Паренёк продолжал своё путешествие по Граням к неведомой цели и время от времени развлекал Гуннара песнями — большей частью на незнакомом языке, но порой пел по-латыни или на весьма своеобразной, но в целом понятной разновидности галлийского. Немногим более недели назад у мальчика появился новый спутник — рыжая кошка-оборотень. Как она попала к нему, Гуннар не знал; видимо, их встреча произошла, когда он бодрствовал. Мы уже перестали гадать, чтó значат эти сны и почему они снятся. Всё равно ничего толкового нам в голову не приходило…