Видимо, не забывал об этом и Ленин, предложивший в начале марта 1903 г. ввести Троцкого в редакционную коллегию «Искры» в качестве седьмого полноправного члена. Человек с недюжинными способностями, убежденный искровец, энергичный, способный идти вперед — так характеризовал Троцкого Ленин в письме к Плеханову{507}. А вот что можно прочитать в письме Ю. О. Мартова П. Б. Аксельроду по тому же вопросу: «Владимир Ильич предлагает нам принять в редакционную комиссию на полных правах известное Вам «Перо». Его литературные работы обнаруживают несомненное дарование, он вполне «свой» по направлению, целиком вошел в интересы «Искры» и пользуется уже здесь (за границей) большим влиянием благодаря недюжинному ораторскому дарованию. Говорит он великолепно — лучше не надо. В этом убедились и я, и Владимир Ильич. Знаниями он обладает и усиленно работает над их пополнением. Я безусловно присоединяюсь к предложению Владимира Ильича»{508}. Однако по инициативе Плеханова решение вопроса было отложено на период после II съезда РСДРП, и членом редакционной коллегии «Искры» Троцкий так и не стал.

На II съезде РСДРП (июль — август 1903 г.) Троцкий представлял Сибирский союз РСДРП. В протоколах съезда зафиксировано около 100 выступлений, предложений и отдельных реплик Троцкого, который был одним из самых активных участников партийного форума. Дважды речи Троцкого были встречены аплодисментами делегатов, а это случалось тогда совсем нечасто. По многим вопросам Троцкий защищал линию «Искры» и голосовал вместе с Лениным и Плехановым. Так, он выступил против предложения бундовцев о построении партии на федеративных началах, поддержал в споре с «экономистом» В. Акимовым программное положение о диктатуре пролетариата (подчеркнув, однако, что она станет возможна лишь тогда, когда рабочий класс составит большинство нации){509}, солидаризировался с аграрной частью программы, главную роль в составлении которой играл Ленин. Отстаивая необходимость союза пролетариата и крестьянства, Троцкий говорил: «На Западе партия пролетариата выступила тогда, когда революционное крестьянство уже закончило свою роль. У нас положение иное. В наступающий революционный период мы должны связать себя с крестьянством — как в интересах крестьянской бедноты, так и в интересах пролетариата… В нашей работе среди крестьянства я бы пожелал нашей партии… дерзости, дерзости и дерзости!»{510}

Однако при обсуждении первого параграфа устава РСДРП Троцкий решительно высказался в поддержку более эластичной и широкой формулировки Мартова, открывавшей двери в партию разного рода неустойчивым, оппортунистическим элементам. Троцкий голосовал против Ленина и при решении вопроса о персональном составе новой редакции «Искры», предложив утвердить без выборов всю прежнюю шестерку редакторов (Ленин, Плеханов, Аксельрод, Засулич, Мартов, Потресов). Что касается выборов ЦК, то в них Троцкий вместе с рядом других делегатов-меньшевиков вообще отказался участвовать. На последних заседаниях съезда он демонстративно ставил свою подпись под проектами резолюций, которые вносили лидеры меньшинства. А на состоявшемся в сентябре 1903 г. фракционном совещании 17 меньшевиков в Женеве Троцкий вместе с Мартовым, Аксельродом, Даном и Потресовым был избран в состав тайного фракционного центра, который должен был возглавить борьбу против большевиков. В антиленинском духе был выдержан и опубликованный в Женеве отчет сибирской делегации на II съезде РСДРП, написанный Троцким.

Позиция Троцкого объяснялась, конечно, не только простой солидарностью с «обиженными» Лениным Засулич и Аксельродом, хотя и этот фактор вряд ли стоит сбрасывать со счетов. Троцкий не принимал ряд положений книги Ленина «Что делать?», высмеивал «организационный фетишизм» большевиков, считал, что они переоценивают роль революционной интеллигенции и не доверяют здоровому классовому инстинкту рабочих, которых стихийно влечет к социализму. Таким образом, налицо было разное понимание соотношения стихийности и сознательности в рабочем движении, организации профессиональных революционеров и пролетарской массы.

В августе 1904 г. меньшевики издали в Женеве брошюру Троцкого «Наши политические задачи», посвященную автором «дорогому учителю Павлу Борисовичу Аксельроду» (это дало позже основание Сталину заявить, что Троцкому самое время отправиться за границу к своему «дорогому учителю»). Весь пафос брошюры был направлен против организационных принципов большевизма и лично против Ленина, причем Троцкий облек свои нападки на лидера большевиков в столь грубую и оскорбительную форму, что намного превзошел всех других меньшевистских вождей (чего стоит одно только заявление Троцкого о том, что марксизм для Ленина — это не метод научного исследования, а половая тряпка, когда нужно затереть следы; белый экран, когда нужно демонстрировать свое величие; складной аршин, когда нужно предъявить свою партийную совесть). Троцкий повторил столь полюбившееся в меньшевистских кругах сравнение Ленина с Робеспьером, предрекал неизбежность установления его личной диктатуры над ЦК партии, всячески принижал значение ленинских теоретических работ.

Справедливости ради нужно сказать, что в брошюре Троцкого был верно подмечен ряд слабых мест в практике социал-демократической работы, в частности в организации массовых политических кампаний, ведении кружковой пропаганды и т. д. Очень актуально звучат сегодня и мысли Троцкого о соревновании разных методов экономического и политического строительства при социализме, о необходимости споров и борьбы мнений для выработки правильного курса партии. Но все это отступало на задний план перед неприкрытой тенденциозностью и безмерной амбициозностью автора «Наших политических задач».

В большевистский период своей деятельности Троцкий не любил вспоминать это свое произведение. А незадолго до смерти в оставшейся незавершенной книге о Сталине он прямо написал, что прогноз, данный им в брошюре «Наши политические задачи», не отличался той исторической глубиной, которую ему неосновательно потом приписали. Организационная политика Ленина, продолжал Троцкий, вовсе не представляла собой одной прямой линии. Ленину в дальнейшем не раз приходилось давать отпор излишнему централизму в партии и апеллировать к ее «низам» против «верхов», так что в крице концов, несмотря на колебания в ту или иную сторону, большевистская партия сохраняла необходимое равновесие элементов демократии и централизма{511}. К этому следует добавить, что, вступив в 1917 г. в эту партию, сам Троцкий олицетворял в ее руководящем ядре, особенно на первых порах, не столько демократическую, сколько централистскую тенденцию партийного развития.

Отношения Троцкого с меньшевиками тоже складывались достаточно сложно. Немалую роль играло здесь то обстоятельство, что в меньшевистской элите, где царили Плеханов, Мартов, Аксельрод, Дан, молодой Троцкий чувствовал себя довольно неуютно. Но нужно учитывать и то, что его раздражали политическая дряблость меньшевистской интеллигенции, ее тяготение к экономическому фатализму, стремление «не оттолкнуть» от революции либералов.

Весной 1904 г. на пути Троцкого снова встал Плеханов, который без обиняков заявил Мартову: «Я не могу быть в коллегии, которая систематически пропускает статьи сотрудника (Троцкого. — С. Т.), который… вреден, понижает своими писаниями литературный уровень, Искры»». При этом Плеханов поставил вопрос ультимативно: или статьи Троцкого перестанут печатать в «Искре», или Плеханов выйдет из состава