В следующую лавку я зашла, надо было приобрети кое-какие травы, а то магия заклятий отнимает слишком много сил, а зелье, хоть и дольше готовить, зато потом удобнее использовать и не надо опасаться, что после проваляешься в постели несколько дней, постанывая от слабости и жалости к себе несчастной.

Внутри царил обычный полумрак, но все было чистенько, с потолка не свисала паутина, а на прилавке не бегали тараканы, вместо них сидела одинокая здоровая крыса с весьма наглой мордой и презрительным выражением маленьких красных глазок. Она тут же зашипела на Ошер, но та плюнула в нее огнем, не открывая глаз, и подпаленное животное с визгом рухнуло на пол, вскочило и шмыгнуло в какую-то щель.

— Добро пожаловать в аптеку "целебные настой и травы".

Я удивленно оглянулась, но никого не увидела.

— Что вам угодно, — вежливо поинтересовался голос.

Я занервничала.

— А вы, извините где, то есть кто?

— Хм, ах, простите, вы меня, наверное, не видите.

Я кивнула. Тут же под прилавком что-то зашебуршилось и… Из-за него вышел лопоух. Мы с Коулом с интересом на него уставились. А я-то считала, что последние лопоухи вымерли давным-давно, оказывается нет, по крайней мере одного из них я прямо сейчас вижу перед собой.

Лопоух был невысоким, ростом мне чуть выше колена, носил длинный, до пяток халат темно красного цвета, расшитого по подолу письменами и большой колпак, в тон халату с хрустальным камушком на конце. У него был большой нос, которым он постоянно шевелил, будто к чему-то принюхиваясь. И конечно огромные, свисающие аж до груди уши, которыми он очень гордился, а потому украшал их сережками, ленточками и блестящими пуговками, которые приклеивались к коже. Лопоухи сами по себе существа очень добрые и наивные, за что и были истреблены человеком, но это давняя грустная история, о которой никто не любит вспоминать.

— Так что вам угодно? — Напомнил о себе хозяин, поблескивая небольшими зелеными глазками, пряча руки за спиной и стараясь сделать как можно более уверенный в себе вид, что ему удавалось с трудом. Я опомнилась и перечислила вереницу снадобий, порошков, настоек и мазей, список которых составила еще во время похода, постоянно жалея об отсутствии то одного, то другого.

Лопоух кивнул и скрылся за прилавком. Там что-то зазвенело, задергалось и разбилось, но вскоре он вновь вынырнул к нам, держа в небольшой корзинке мой заказ и постоянно чихая от облачка желтого порошка, окутавшего его фигуру. Я пошевелила пальцами и легонько дунула, отгоняя пыль. Лопоух благодарно улыбнулся и сунул мне заказ.

— С вас три серебряных монеты и… и одна медяшка, меньше никак нельзя, — и он испуганно замер, ожидая платы.

Я улыбнулась, сунула руку в карман и вынула золотой, положив его на прилавок.

— Сдачи не надо и спасибо за быстроту.

Он удивленно уставился на монету, сгреб ее в шершавую ладонь, а потом опасливо попробовал на зуб. Убедившись, что монета настоящая, он радостно улыбнулся и, расчувствовавшись, даже пожал мне руку, хотел и Коулу, но не решился.

— Меня зовут дядюшка Оп, спросите любого здесь. Если что еще понадобится, то…

Закончить он не успел, открылась дверь и явился следующий посетитель. Большой и наглый тролль. Лопоух испуганно пискнул и вновь скрылся за прилавком.

Тролль был здоровым, даже для этой относительно просторной лавки. Выше Коула на пол головы, он был довольно широк в обхвате и весь, казалось, состоял из глыб камня, которые перекатывались под одеждой, символизируя мышцы. Низкое приплюснутое лицо с далеко выступающими надбровными дугами, под которыми прятались маленькие свинячьи глазки, явно не говорило о большом уме.

— Эй, Оп, старый гряк! Вылазь давай из своей конуры, — рявкнул он и, тяжело топая, подошел к прилавку.

— Что вам угодно? — Пискнуло из-под него.

— А ты еще спрашиваешь, пройдоха? Где мое зелье силы, грырг сушеный, щас все ухи пообрываю!

— Но вы же еще на прошлой неделе все вылакали, а мне его готовить нужно месяц, быстрее никак! — Заверещал несчастный продавец.

— Убью, — прорычал тролль и с треском выломал прилавок из пола, отбросив его в сторону как ненужную деревяшку. Прилавок врезался в стену, оставив внушительную вмятину, и с грохотом рухнул на пол. Оп сидел на полу, накрывшись ушами и трясясь от страха.

— Коул, — тихо и нежно сказала я, — ты меня любишь?

Провокационный вопрос. Вскоре тролль уже вылетал через дверь наружу, а на полу сиротливо желтели останки его зубов.

— Держи, — я сунула лопоуху в кулачок небольшой амулет, который сняла со своей шеи, — это оберег, проработает пять лет в экстремальных условиях, потом подзарядишь у какого-нибудь мага. Если не в курсе, то объясняю: он точно так же вышвырнет любого, кто пожелает тебе зла. Активируется моим именем, кстати, меня зовут Ллин.

Лопоух бережно взял в руку черный камушек и заплакал.

— Спасибо, — всхлипнул он, — Я теперь…, я вам…, в общем если что…

— Я поняла, — встав, я схватила Коула и выскочила наружу, сощурившись от ударившего по глазам яркого света. На правом плече всхрапнула Ошер, которая так и не соизволила проснуться за все это время. Неподалеку лежал тролль, наслаждаясь прохладой лужи во временно бессознательном состоянии.

— А ты меня любишь?

Тихо спросил он. Я не ответила, а просто положила руки ему на плечи и поцеловала. Он крепко сжал меня в объятьях и вернул поцелуи.

Вернулись мы в таверну под вечер, Коул пошел проверить лошадей, а я поднялась наверх и подло подложила Ошер под бок к коту. Тот во сне что-то муркнул и обнял ее пушистой лапкой, та храпела, не реагируя ни на что. Я на цыпочках удалилась, не мешая им спать.

Внизу меня ждал шикарный ужин.

— Когда мы отправляемся?

Мася смотрел на меня, видимо ожидая ответа. Я с трудом оторвалась от жареного куриного крылышка и сделала вид, что глубоко задумалась. Но тут…

— Могу я присесть рядом с вами, красавица.

Эльф стоял рядом, бледный, весь в повязках и бинтах, забавляя Масю и нервируя Коула.

— Садись, — разрешила я, — а то упадешь, зачем вы встали?

— Элатриель, можно просто Эль, — ответил он и поцеловал мне руку. На Коула я смотреть просто опасалась.

— Элатриель, мне казалось, что после сегодняшнего вы и на милю ко мне не подойдете.

— Еще ни одна женщина TAK мне не отказывала. По-моему я влюбился, — заявил нахал и впился зубами в утку, брызгая соком и с удовольствием проглатывая огромные куски.

Если бы можно было убивать взглядом… Я положила ладонь на руку Коула, чтобы немного его успокоить.

Мася наслаждался ситуацией.

— Ммм, как все вкусно, кстати, как зовут столь прекрасную даму моего сердца?