взгляды пояснил. — Двоюродный дядька там, во Вьетнаме, проиграл всё, даже дом. Чуть жену с дочерью не продал, но те убежали к нашим, в смысле к русским. Вояки там стояли недалеко. Они тех, кому дядя был должен шуганули, но дом уже не вернёшь. Если эти уроды разоряют людей мы должны этому помешать!

— Согласен, — присоединился к нему Зевс. — Я тоже слышал про людей проигравших всё в Греции.

— Я и у нас таких знаю, — хмыкнул Шило. — У отца один знакомый каталам в карты проиграл все деньги и машину. Так что я с вами.

— Воу, воу, юные борцы за справедливость, вы ещё костюмы себе соорудите, с трусами поверх штанов, — и видя непонимание в глазах ребят, я пояснил. — Ну супергерои американские, Вань ты то должен знать.

— А, вон ты про что! — дошло до того. — Ага есть там такие. Спасатели человечества от красной угрозы.

— Не без этого, — кивнул я. — Но мы не умеем летать и стрелять лазерами из задницы, так что надо быть предельно осторожными. Если уж вы так хотите влезть в это дело, нессмотря на то, что я полчаса распинался, расписывая насколько это опасно, то нужно всё сделать по уму.

— Как-то ты очень быстро мнение поменял, — подозрительно уставилась на меня София. — Даже не попытался никого отговорить.

— А что я до этого делал?! — у меня от удивления глаза на лоб полезли. — Но, вот по чесноку, Вадим, ты же всё равно впишешься?

— Ну… — отвёл глаза Ван Нам. — Помогать людям наш долг как комсомольцев и энергетов. Если не мы то кто?

— Компетентные органы? — я сочился ехидством, но на самом деле мне импонировал такой подход, цинизма и хатаскрайничества я уже наелся за прошлую жизнь. — Вот я и говорю, раз вас это не останавливает, значит надо выработать план, чтобы не мешать работать людям и самим не подставиться. Например, начать со своего окружения. Пробить, кто является центральным звеном в вашей школе, через кого идут деньги. Даже такие факты уже могут помочь следователям. И кстати, сразу говорю, что там могут быть задействованы комсомольские вожаки, так что аккуратнее ребят, без кавалерийских атак. Сами знаете, даже комсорг может испортить личное дело и пролетишь как фанера над Парижем мимо института. Это я раздолбай, мне плевать, а вам то ещё учиться и учиться.

— Не прибедняйся! — цыкнула на меня Капустина. — Ты умный парень, я это уже давно поняла. Стихи пишешь, штуки разные изобретаешь, о которых раньше никто даже не слышал. Только придуриваешься, будто тупой, для чего не знаю.

— Так жить проще, — я пожал плечами. — С шизанутых спросу нет. А насчёт образования, оно даже не столько про знания, сколько про социализацию и встраивание в общество. Наличие аттестата и диплома — гарантия того, что у тебя имеются базовые знания и умения. Что ты сумел так или иначе адаптироваться в коллективе. Так что это скорее маркер не для тебя лично, а для окружающих. Потому что научиться чему-то ты можешь и самостоятельно, особенно если речь идёт о каких-то прикладных умениях низкого и среднего уровня. Многим этого для жизни более чем достаточно.

— Тебе тоже? — внезапно вскинулась Сикорская, — я думала, ты более амбициозен. Так рассказывал про конкуренцию и прочее, будто не советский школьник и комсомолец, а западный капиталист.

— Ты так говоришь, будто это что-то плохое, — пошутил я, и видя вытянутые лица ребят, понял, что опять ляпнул что-то не то. — На самом деле, капиталисты тоже разные. Стоит разделять финансовый сектор и реальное производство. Первые — конченные твари, те самые буржуи, которых давить надо в зародыше. Именно западные банки и оружейное лобби являются главными двигателями агрессии США против других стран.

— Можно подумать, другие лучше, — поморщился Данила. — Что те уроды, что эти. Эксплуатация человека человеком, угнетение трудящихся и использование их труда и добавочной стоимости для личного обогащения.

— В целом ты прав, но есть нюанс. — я покачал головой. — Влияние Советского союза привело к значительным изменениям даже в их обществе. В частности, появились профсоюзы, условия труда изменились в лучшую сторону, появились требования безопасности и прочее. Причём некоторым вещам даже нашим было бы неплохо поучиться. Например, организации производства и минимизированию потерь. А самое главное — умению удовлетворять потребительский спрос. Не навязывать ему любое говно, просто потому что нет альтернативы, а действительно делать то, что нужно людям. Другой вопрос, что у них это часто перерастает в нечто ублюдское, когда вместо развития технологий, и совершенствования выпускаемой продукции капиталисты начинают стимулировать потребление, заведомо снижая надёжность товаров или выпуская почти то же самое под видом новой модели. Кстати, Вань, огрызок очень любит такие штуки. Добавить какую-нибудь мелочь и выпустить как новинку, чтобы лохи-покупатели тратили деньги желая выглядеть круто.

— Огрызок? — удивился Шило, а потом до него дошло. — Эйпл что ли? Прикольно! Огрызок, надо же!

— Да погоди ты!— одёрнула его Сикорская, и снова уставилась на меня прищуренными глазами. — То есть получается ты за капитализм?

— Вот не надо на мне свои провокаторские способности проверять, — крысился в ответ я. — Мне конечно, до фени, хочешь стучать — стучи. Но за язык ты меня не поймаешь. Я всегда был и буду за советский строй рабочих и крестьян, но это не мешает мне признавать существующие ошибки и просчёты. А вот такие как ты, не терпящие любой критики в итоге и приведут страну в пропасть. Ну то есть могут привести. Люди остаются людьми, даже если они Архонты или заседают в ЦК. А значит возможны ошибки, неверные решения и прочее. Закапывать голову в песок только ради чинопочитания это трусость и путь к смерти. Давай сразу, как в древнем Египте, всех секретарей ЦК богами объявим, чего мелочиться то?!

— Правда, Сонь, ты чего? — поддержал меня Зевс. — Нормально же сидели. Какой из Чобота антисоветчик? Он же свой до мозга костей, другого к нам бы и не взяли, сама знаешь. Да и правильно он говорит про производство, те же машины за границей лучше делают. А наши не могут, хоть ты тресни, как были Жигули ведром с болтами так и остались, хоть копейка, хоть десятка. И при этом те же