Степанович, что ваш заместитель Немцов вас в гробу видел! Он вас за человека не считает! Есть бумага с вашей визой, а он свою подпись ставить отказывается». Я отвечаю: «Виктор Степанович, мой отец строил «Газпром», Березовский никакого отношения к нему не имеет. Разломать основу экономики страны я не позволю. Снимайте меня с работы, а потом действуйте как хотите». «Как я тебя могу снять, если ты — преемник?» — говорит мне Черномырдин при Березовском. А тогда, если помните, Ельцин сказал, что Немцов будет его преемником на посту президента России. Вот если бы мы тогда «Газпром» отдали, я не знаю, как бы российское государство дальше развивалось.

— У Вас действительно был шанс из преемника стать полноценным президентом? Почему не стали? Не поладили именно с олигархами?

— В политике нет сослагательных наклонений. Но всерьез стать президентом вместо Ельцина я никогда не рассчитывал. Когда в 1997 году Таня Дьяченко приехала в Нижний Новгород и стала уговаривать меня ехать в Москву на должность первого вице-премьера правительства — я уже понимал, что это путь камикадзе. Я и ей об этом сказал. Я долго не соглашался, говорил: «Я — молодой человек, меня народ избрал, у меня куча планов в Нижнем Новгороде, и в вашей клоаке я с олигархами разбираться не хочу...» Много часов объяснял Дьяченко, почему я не хочу в Москву, и аргументы у меня были вполне веские. Татьяна сказала только одно: «Папа к тебе всегда хорошо относился, помогал. Сейчас он очень болеет, и необходимо помочь ему». Все это было правдой, и чисто по-человечески отказать я не смог.

Но когда я приехад в Москву, я был в шоке! Кадровые назначения надо было согласовывать с каким-то Березовским. Я все время спрашивал: «А кто такой Березовский? Почему я с ним должен что-то согласовывать?» В результате вместе с Чубайсом мы пошли к Ельцину и попросили уволить Березовского с поста заместителя секретаря Совета безопасности России. (Этот пост позволял Березовскому формально участвовать во многих государственных мероприятиях.) Я сказал Ельцину: «Борис Николаевич, ваш выбор невелик — либо Березовский, либо я». Ельцин ответил: «Какой еще выбор?! Вы — первый вице-премьер, а он — кто?» И подписал указ. Вернее, не совсем так. Там случился весьма удивительный момент. Мы с Чубайсом принесли с собой заранее заготовленный проект указа о снятия Березовского с должности — гербовая бумага, всякие номера, печать и так далее. Ельцин вдруг ручкой на первом экземпляре зачеркивает слово «Указ». И говорит при этом: «С Березовского хватит распоряжения об увольнении». И сверху от руки дописывает слово «распоряжение». Но, в принципе, Ельцину в то время уже было трудно: приходилось считаться то с Таней, то с Валей Юмашевым.

Москва, сентябрь 2009 г.

ЮРИЙ ПРОКОФЬЕВ

Председатель Президиума Центрального совета Общероссийского общественного движения «Отчизна». Родился 20 февраля 1939 г. в поселке Муйнак, Каракалпакская АССР. В 1989 —1991 гг. — 1-й секретарь Московского городского комитета КПСС В 1990 — 1991 гг. — член политбюро ЦК КПСС Участник ГКЧП.

— Гибель Советского Союза породила новое явление — государственную олигархию. Наиболее ярким ее представителем в 1990-е годы стал мэр Москвы Юрий Лужков. В чем, на Ваш взгляд, его главное преступление?

— То, что он создал систему управления городом, которая держится на коррупции, от рядового работника до руководителей города. Причем создал ее сознательно, как круговую поруку. И все это время председателем Антикоррупционного комитета правительства Москвы был — и пока вроде остается — Владимир Иосифович Ресин; в свое время вся думающая Москва громко смеялась над этим назначением. Не менее прискорбно, что Лужков в угоду финансово-строительным интересам своей супруги и ряда других людей разрушал Москву; при Лужкове Москва потеряла свою специфику, свою неповторимость, прежней Москвы уже не будет. Причем виноват в этом не только Лужков, но и главный архитектор города Кузьмин, который, как говорится, лизал спину и ниже Лужкову — ничему не противился. Виноват и Ресин, который архитектором, конечно, не был, но которому как предпринимателю было важно построить новое здание в центре города, чтобы брать плату за его аренду не 4 тысячи за квадратный метр, как было в старом здании, а 10 тысяч.

— Какие еще его деяния уместно вменить в вину?

— Уместно, конечно, по поводу транспорта в Москве. Можно скорее сказать, что негативного делалось в этом отношении при Лужкове, чем при нем не делалось. Простой пример. Известная наверняка и многим гостям столицы площадь Курского вокзала. На ней построили торгово-развлекательный центр «Атриум». В результате к вокзалу подъехать невозможно, Садовое кольцо сужено, поскольку площадки для парковки больше нет, если, разумеется, не считать крохотную платную стоянку в самом «Атриуме», все забито машинами. И таких примеров множество.

Лужков, по существу, повторил ошибку советской власти, которая на Калининском проспекте (сейчас улица Новый Арбат. — Прим. авт.) построила известные высотные здания, а стоянки для машин не предусмотрела. Но тогда хоть машин было мало — при мне около 650 тысяч, — а сейчас-то их около 4 миллионов; но, кстати, тех строителей, помню, в то время за отсутствие стоянок критиковали, а Лужков упорно не брал в расчет эту проблему, разрешая строительство торгово-развлекательных центров. И, кстати, строились они не в переулочках, а на главных магистралях города. А многие так вообще там, где по старому генплану строительства и реконструкции Москвы предполагалось делать транспортные развилки.

Вторая причина, также связанная с пробками. Центр Москвы перенасыщен зданиями — собственностью мэрии, которые сдаются в аренду под офисы; можно это было делать и не в центре города, тогда поток машин был бы значительно меньше. То же самое касается элитных жилых домов, активно строившихся в центре Москвы; владельцы квартир в этих домах на метро не ездят, у них у всех по две-три машины. В результате всего этого общая площадь дорог в Москве занимает 10% от площади города, тогда как в европейских столицах она 18—25%. Но при Лужкове все решали деньги. Выгодно — строим, остальное потом.

— Должен ли, на Ваш взгляд, Лужков нести ответственность за свои деяния?

— Лужков ли или его жена должны предстать перед судом и понести наказание. Самое страшное — если этого не произойдет. Другой губернатор — а воруют очень многие и в больших размерах — подумает: «А может, меня пронесет? Может, Лужкова чисто по политическим соображениям решили втоптать в грязь?» Если Лужкова не накажут, то бороться с коррупцией в России станет бессмысленно. У чиновников не будет страха понести наказание.

— В чем, на Ваш взгляд, причина живучести гос-олигарха Лужкова?

— Если бы стали резко рушить лужковскую — пускай и коррупционную — систему, могли произойти неприятности с городским хозяйством. Это мог быть и саботаж, и просто приход некомпетентных людей на смену изгнанным лужковцам, у которых могло не оказаться необходимой жесткости, которая была у Лужкова и его команды.

— Был ли на самом деле Лужков патриотом-москвичом?

— Лужков, Ресин и многие другие члены тогдашнего правительства Москвы настолько оторвались от московской жизни, настолько ее не представляли, что их и москвичами-то назвать сложно. А значительная часть населения — в основном пенсионеры и бюджетники — поддерживали Юрия Михайловича потому, что в Москве давно существовало расхожее понятие «лужковская надбавка». Не «надбавка правительства Москвы», как оно есть на самом деле, а «лужковская». И очень много людей искренне считали, что если не будет Лужкова, то и надбавок этих не будет. А это не так. Просто у Москвы такой бюджет, который многое в финансовом плане позволяет.