Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И это при условии, что камень будет действительно монолитным – без трещин, скрытых напряжений, пустот и прочих дефектов. С их наличием безопасная масса блока еще более возрастает, а полное отсутствие изъянов не встречается в природе. Мальчик же решил воспользоваться заведомо более легкими блоками и просчитался. Они рушатся под собственной тяжестью, и ничего здесь не поделать.
Архитектор помолчал, глядя полуприкрытыми глазами на сверкающую гладь реки.
– Он повторяет мои ошибки… Я тоже когда-то хотел обойти законы, установленные Богами. Вы слышали о местечке под названием Баальбек?
– Да, конечно… – пробормотал Дорофеев, припомнив, сколько небылиц было нагорожено во времена оные вокруг знаменитой «Баальбекской террасы».
– Это на севере, – будто не слыша его, продолжал старик. – По-моему, в Сирии. Или в Ассирии? Не помню… Я тогда был молод и тоже горел желанием прославиться любой ценой. Тамошний правитель хотел иметь дворец, которого еще не было на свете, и я взялся за дело… Меня хватило лишь на террасу, и, поняв, что затея обречена на провал, я свернул работы.
– А дальше?
– Не поверите! – рассыпался дробным смешком рассказчик. – Я думал, что лишусь головы, но правитель пришел в восторг и щедро заплатил мне и за недоделанную веранду. Очень уж ему нравилось, что теперь в его владении настоящее Чудо Света. Он утверждал, что восхищаться моей работой будут и через века.
«Не ошибся…»
– Как думаете, он не ошибся?
– Ну… Я не знаю…
– Хотелось бы думать, что моя терраса простоит хотя бы пару столетий… А ведь найдутся потом люди, – со сдержанной гордостью заявил строитель, – которые скажут, что и ее постройка была не под силу смертному. Веранду якобы построили боги или пришельцы с далеких звезд…
Дорофеев еще раз поразился провидческому дару старика.
– А какова цель вашего путешествия? – решил он сменить тему. – Тоже Мемфис? Вы решили навестить вашего ученика?
– Увы, увы… Я лишь до Абидоса. Дальше не могу… Но и в Абидосе я кое-что построил. Хотя и не такое монументальное, как в Баальбеке.
Архитектор снова будто бы задремал.
– Я знаю, что вы встретитесь с моим учеником, – промолвил он после долгого молчания. – Помогите ему, юноша. Мне будет очень жаль, если он не закончит начатое…
– А почему вы… – начал Сергей, но собеседник улыбнулся, покачал головой и глазами указал на его поплавок:
– У вас клюет…
Здоровенная, килограммов на пять, рыбина заставила рыболова попотеть, но силы все равно оказались неравными, и, глотнув воздуха, хозяин нильских вод, напоминающий обычного леща, лег на бок и покорно заскользил к борту.
– Видали! – радостно воскликнул Дорофеев, прочно подхватив пойманную рыбину под жабры. – Вот это кабанчик!..
Но старика уже не было, лишь сиротливо лежала аккуратно смотанная удочка…
* * *
– Старик? Какой старик? – Ромка, только что прыгавшая от радости при виде мужнина улова, вытаращила на Сергея глаза. – Ты что – на сор-рнце перегрер-рся?
Как выяснилось, никаких стариков, кроме одного-единственного, на борту не было. Но тот если и мог с кем-нибудь беседовать, то, наверное, с привратниками загробного мира.
Несколько печальных египтян сопровождали до Абидоса роскошный саркофаг, щедро расписанный золотом и украшенный бирюзой, а на вопросы об одиноком страннике лишь отвечали:
– Он прожил долгую жизнь и построил много домов…
Когда барка причалила у священного города, Сергей, не обращая внимания на протесты Рамоон, помог стащить тяжеленную расписную домовину на берег и потом долго стоял на корме, смотря на уплывающий вдаль и тающий в пустынном мареве мираж.
Он ощущал на ладони не шершавое прикосновение крашеной древесины, а живую старческую руку, не то передающую что-то, не то напутствующую. И шелестели в ушах фантомы никогда не звучавших слов:
– Помогите ему, юноша. Мне будет очень жаль, если он не закончит начатое…
Длительным, упорным, одиноким пьянством я довел себя до пошлейших видений, а именно – до самых что ни на есть русских галлюцинаций: я начал видеть чертей…
В. Набоков «Памяти Л. И. Шигаева»
– О благословенный Озирис! За что мне такие муки?..
Тучный Такетх, главный надзиратель за строительством гробниц, был безутешен и пил горькую уже третью неделю подряд. Порой, правда, он останавливался ненадолго, чтобы разогнать по углам зеленых чертиков, скопившихся в просто неприличном для одного помещения количестве, отправить на каторгу двух-трех прорабов, в очередной раз не справившихся с заданием, и почтить личным присутствием то убожество, которое являла собой недостроенная гробница.
Собственно говоря, гробница, радующая глаз строгими линиями и четкими формами, существовала лишь на бу… на папирусе. На самом же деле груда каменных обломков, искалечившая и похоронившая под собой нескольких рабочих вместе с надеждами Такетха на безбедную старость в почете и уважении, больше всего напоминала обычный курган – дело рук невежественных дикарей, а вовсе не творение просвещенных правительственных инженеров. Но что делать, если законы природы или божественное провидение, а может быть, и то и другое оказались сильнее всех строгих предписаний и освященных временем традиций? Знать бы еще заранее, что они существуют – законы природы…
То, что без проблем удавалось в малых, так сказать, формах, на макетах и даже моделях в одну двадцать четвертую натуральной величины, оказалось невыполнимым в истинном масштабе. Ну не хотели каменные блоки, с таким трудом доставленные из фиванских каменоломен, лежать прочно и незыблемо, как их маленькие собратья на опытных мини-гробницах. Не хотели и все тут!
Рушились с пушечным треском и грохотом, лопались в самых неожиданных местах, рассыпались горами щебня и угловатых обломков, не годных больше даже на то, чтобы сложить загородку от вечного жаркого ветра пустыни.
А ведь даже название для нового типа погоста, возводимого пока еще здравствующему северному властителю, придумали. Красивое и значительное. Пирамида. Но… Не срасталось что-то…
И вот уже готовится распрощаться с головой изобретатель, предложивший новинку, уже ворочают тяжеленные весла на галерах, мелют муку на казенных мельницах и волокут на своем горбу новые блоки десятки строителей разного ранга, а сооружение никак не желает принимать задуманные очертания.
– Давеча вот, – жаловался в сотый раз Такетх своему единственному собеседнику, – явился какой-то яйцеголовый и начал мне впаривать про какие-то законы всемирного тяготения, притяжение земли… Мол, как оно безмерно… Опыты какие-то пытался демонстрировать. Я его спрашиваю: да как ты, червь земляной, дошел до такого? А он: сидел, мол, под пальмой, а мне на голову финик свалился… ну, вот я и вывел закономерность… А мне как раз кружка под руку попалась, я и трахнул его по маковке – пусть еще что-нибудь придумает…