— Ничего этого здесь нет, — говорит он. — Кроме меня. И я не вижу ничего из того, что видите вы.

— Что же видите вы?

— Вещи, для которых у вас нет названий. И кстати, интересно, каким вы видите меня?

— Вы… — Как бы это сказать повежливее? — Вы — человек-мышь.

Он смеется.

— Человек-мышь! У меня что же, и мех есть?

— Да.

— Какого цвета?

— Серый.

— А лук со стрелами есть?

— Есть.

— А одежда?

— Есть. Красная мантия.

— Красная мантия? — Он опять смеется. — Интересно, откуда это? Вроде бы таким меня никогда не изображали.

— Где не изображали?

— Вы ведь, полагаю, знаете, кто я? Почитали где-нибудь?

— Да. Вы — Аполлон Сминфей. Бог мышей.

— А картинки там были?

— Да. Какая-то монета… Рисунок не очень разборчивый.

— Я, конечно же, никакая не мышь. Во всяком случае, этот облик мне непривычен.

— Ой… Прошу прощения. — Мне кажется, что прощения просить есть за что — кто бы сейчас ни сидел передо мной.

— Я — воплощение греческого бога Аполлона. Или, по меньшей мере, был им. С тех пор меня сильно улучшили. Или — как там говорят эти мальчишки? — проапгрейдили.

Я ставлю чашку обратно на стол. Пить что-то, чего на самом деле нет, это как-то странно — похоже на булимию. Не может быть, чтобы все это происходило со мной на самом деле. Все как-то уж чересчур странно.

— Не понимаю, — говорю я. — Вы утверждаете, что на самом деле вы не то, что я вижу перед собой?

— Именно так. Как и вообще все это место. Каждый видит его по-своему. Ну, каждый человек. Думаю, вам это известно.

— Боюсь, мне ничего не известно.

— Тогда почему же вы здесь?

— В книге…

Он мотает головой:

— Что вы надеялись здесь обрести? Деньги? Могущество?

— Нет. — На этот раз головой мотаю уже я. — Я вообще-то сама толком не понимаю, зачем сюда пришла. И ничего особенного здесь не искала — не считая знания. Думаю, мне просто хотелось узнать, действительно ли это место существует.

— Теперь вы знаете. И будете снова сюда возвращаться?

— Честно говоря, я не знаю, что буду делать дальше. Думаю, мне придется найти способ скрыться от этих людей. Если мне придется воспользоваться этим местом, то…

— Можете не сомневаться в том, что они воспользуются им для того, чтобы найти вас. А еще они воспользуются…

И снова — этот странный язык.

— Извините? — переспрашиваю я.

— Детьми, которых вы видели. Они воспользуются ими в качестве… Нет, не получается подобрать в вашем языке названия этому. Самые близкие — «попутчик», «прицеп» и «зараза». Эти дети — не проекция людей из вашего мира. Они относятся к тому, кто существует лишь в этом мире — как и я.

— Так, значит, они боги?

— Нет. Они нечто другое. — Он улыбается, и его усики мелко подрагивают. — Думаю, они прикреплены к этим мужчинам — так, как прикрепляются к людям попутчики, грузовые прицепы или зараза. К вам в сознание они сами по себе не проберутся. Они повсюду следуют за этими людьми.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Я мог бы разузнать об этом побольше к вашему следующему визиту — если вы, конечно, не против.

— Так, значит, мне можно снова вернуться сюда?

Аполлон Сминфей улыбается:

— А кто может вам это запретить?

— Вы. Другие боги. Не знаю.

Он снова смеется:

— Ой, не могу. Насмешили…

— Почему? Не понимаю!

— Мы не можем вам ничего запрещать. Это ваш мир, а не наш. Мы — часть его, но придумали-то его люди. Я имею в виду лишь то, что мы свою работу лучше делаем здесь, а вам бы лучше оставаться в материальном мире. Но это не более чем совет. Вы вполне можете его проигнорировать.

— Если я его проигнорирую, со мной произойдет что-то плохое?

— Не думаю. Думаю, вам в любом случае понадобится это место, если вы хотите одолеть врага. Но вам придется ответить на один важный вопрос.

— Какой же?

— Ну, если они — плохие парни, то вы, получается, на стороне «хороших». А если так, то за что вы боретесь? Если вы собираетесь с ними сражаться, необходимо сформулировать, из-за чего ведется это сражение.

— Не думаю, что у меня есть выбор. Они меня убьют.

Аполлон Сминфей на секунду отводит взгляд в сторону, словно размышляя, сказать мне или не сказать. Он делает глоток кофе и ставит чашку обратно на стол.

— Вы должны знать, что можете призывать меня на помощь лишь до тех пор, пока у вас есть моя карточка. И пока у меня есть на это силы.

— Как долго у меня пробудет карточка?

— Кто знает? Возможно, несколько дней, в пересчете на ваше время. А может, меньше.

— Ясно. Спасибо. А что значит: пока у вас есть силы?

— Если они молятся, я живу. Если нет, засыпаю. Это не совсем смерть, но ни на что особенно впечатляющее я тогда не способен.

— Они — это кто? Мыши?

— Ха-ха! Нет. Мыши не способны создавать божества. Да им это и не надо. Я о тех мальчиках в Иллинойсе. Это они наделяют меня силой. Там у них небольшой клуб. Что-то вроде… Что-то вроде культа — вот как вы бы это назвали. Культ Аполлона Сминфея. У них есть веб-сайт. — Он зевает. — А теперь я что-то немного устал. Придется рассказать вам о них в следующий раз.

— Конечно. Извините. Мне пора идти. — Я встаю, и кресло еще несколько раз качается из стороны в сторону, как будто бы помнит, как я сидела на нем. — Я понимаю, что это ужасный вопрос…

— Давайте.

— Скажите… Вы не можете определить хотя бы приблизительно, как долго вы еще сможете их там продержать? Ведь, насколько я понимаю, пока они здесь, они не смогут преследовать меня в реальной жизни?

— Да, не смогут. Так… Если вы пойдете прямо сейчас, я могу сосредоточить на этом всю свою энергию и наверняка смогу продержать их здесь еще… — Он поднял глаза к потолку, подсчитывая. — Это куда более сложное вычисление, чем вы думаете… Ну, скажем, три-четыре часа — в вашем времени.

— Что значит «в моем времени»?

— Я объясню это, когда вы вернетесь. Мне нужно отдохнуть. Я далеко не самый могущественный бог из всех. Когда тебе молится всего шесть человек во всем мире… Сами понимаете.

— Еще раз спасибо, — говорю я. — Вы и в самом деле спасли мне жизнь.

Тем временем в тропосфере пошел дождь. Как странно. Раньше погода здесь никак себя не проявляла. Дождь стучит по щебенке легкими ударами перкуссиониста, а потом с радостным шуршанием срывается вниз по водосточным желобам. Двое в костюмах по-прежнему лежат без сознания в своей клетке, но я на всякий случай обхожу их на безопасном расстоянии. Я должна скрыться от них, во что бы то ни стало. Я видела, что они могут сделать со мной, и если им удастся запустить ко мне в разум этих чудовищных детишек — все, мне крышка. Смерть.