Но это же глупо!

Откуда эта треклятое желание возводить между ними стену и считать его чудовищем?

Стас толком не понимал, что чувствует к Жанне. Любовь? Он не был уверен. Ведь прежде никогда не влюблялся. Однако понимал, что чувства есть. И это точно намного больше, чем просто страсть и жажда проводить время вместе.

В дверь позвонили.

— Я открою! — Света попыталась выскочить из-за стола, но Стас ее перехватил.

— Сиди!

— Не съедят же меня там.

— Я сам, — отрезал он тоном старшего брата.

Вдруг Ася с… хм… кислотой. Чем черт не шутит. Или какой-нибудь посланник Викентьева. Лучше открыть самому. На всякий случай.

За дверью оказался паренёк из службы доставки. В теплой куртке с логотипом компании и кепке, на которой таял снег.

— Станислав Юрьевич Александровский? — спросил гнусаво. — Вам посылка. Распишитесь. И осторожнее с коробкой. Написано, что внутри хрупкая вещь.

Стас чуть зубами не заскрежетал. Хрупкая вещь? Не бомба же, в самом деле. Другой на его месте посмеялся бы над таким предположением. Но он отлично помнил обгоревшие руины, оставшиеся на месте дома, в котором вырос.

— Что там? — сунулась любопытная Света.

Но Стас не удостоил сестренку ответом, скрылся в комнате и закрыл дверь, будто деревянная преграда могла защитить домочадцев от возможного взрыва.

Впрочем, в посылке оказалась не бомба. Не в прямом смысле. Внутри лежал чуть кособокий горшок с надписью «Жанна + Стас». К подарку прилагалась записка. «Знаю, о надписи разговора не было, но надеюсь, вам с Жанной понравится. Маша».

Стас чуть не расхохотался. Как же вовремя из мастерской Юры с Марией прибыл «горшок любви». В тот самый день, когда Жанна дала «жениху» от ворот поворот. Нарочно не придумаешь. Стас со зла чуть не швырнул горшок об стену, но сдержался. Маша старалась, доделывала их с Жанной «произведение искусства», еще и в службу доставки передала, чтоб сделать приятное. Нельзя уничтожать подарок.

— Что в посылке? — спросила Света, когда брат вернулся на кухню.

— Ничего.

— Угу. Случилось ничего. И в посылке ничего.

— Отстань от него, — посоветовал Семён. — Захочет, сам расскажет. Кстати, Стас. Ты с утра альбом на кухне оставил. Я его тебе в комнату закинул.

— Спасибо, — буркнул Стас, а Семён продолжал:

— Я посмотрел рисунки. Шикарные. Больше всего меня заинтересовал портрет девушки. С вьющимися волосами. Она на фоне окна нарисована. Мне кажется, я ее видел раньше. У нас дома. В смысле, в доме родителей.

Света хмуро покосилась на Семёна, потом перевела взгляд на Стаса.

— Это Марина, — объяснил он. — Дочь маминой подруги. Она гостила у нас. Жила несколько недель, когда я в выпускном классе учился.

— Вот! — Семён сделал большие глаза Свете. — Говорил же, что мне не… как ты там сказала? А! Не «приглючилось»! Я помню, как она ходила по дому с фотоаппаратом.

— Было дело, — грустно улыбнулся Стас. — Маринка была талантливым фотографом. И хорошим другом.

— Почему же ты не поддерживал с ней отношения? Ну, после… после… пожара.

Стас поморщился. Невеселый вечер получался.

— Маринка погибла. В тот же год, что жила у нас. Машина сбила.

— Ох… — Света прижала ладони к щекам, а Семён извинился. За то, что напомнил о грустном.

— Ничего, — Стас попытался улыбнуться. — Это было очень давно. Плохие вещи случаются. От них не всегда можно подстраховаться…

Так сказал отец. Имея в виду именно гибель Маринки.

Дурная весть пришла незадолго до последнего звонка и выпускных экзаменов Стаса. Марина поссорилась с отцом. Он в очередной раз пытался «прикрыть лавочку» — заставить дочь забыть о работе фотографом. Она разозлилась, убежала на встречу с подружками и… напилась. А возвращаясь домой, переходила дорогу в неположенном месте…

Нелепо, бессмысленно.

Тогда Стас еще не знал подробностей. Только о самом факте гибели подруги.

Он так злился. Не придумал ничего лучше, как начать громить собственную комнату. Мать перепугалась, крикнула охранников, и те повязали обезумевшего парня. А потом был разговор с отцом. Он не наказал сына за погром. Понял, что это не очередной финт, а следствия шквала эмоций.

«Плохие вещи случаются. От них не всегда можно подстраховаться…»

Стас сидел перед отцом и смотрел в пол. И продолжал злиться. Не верилось, что всё это случилось. Маринка же еще недавно торчала в его комнате, курила в приоткрытое окно. Вправляла ему мозги. И единственная обращалась, как с человеком, а не с ходячей катастрофой для всей семьи.

«Да, Стас, случаются», — повторил отец. — «И я очень тебя прошу: успокойся, возьми себя в руки. Впереди экзамены. Знаю, сейчас они кажутся чем-то незначительным», — добавил он, заметив усмешку на губах сына. — «Но подумай. Разве Марина б хотела, чтобы ты пустил всё коту под хвост?»

Аргумент подействовал. Стас неплохо сдал экзамены. Для самого себя. То и дело повторял себе отцовские слова о плохих вещах, чтобы не сломаться.

Они случаются. Просто случаются…

С тех пор прошли годы, но, увы, плохих вещей в жизни Стаса Александровского накопилось чертовски много. До недавнего времени он вообще плыл по течению, изо дня в день решая житейские проблемы, и не думал о будущем. Но вот появилась Жанна, и всё изменилось. Стас занялся рисованием, просыпался по утрам с желанием жить и дышать полной грудью. Может, это и не любовь, но точно нечто такое, за что стоило держаться.

Да, Стас никак не мог спасти Марину или собственных родных. Но не дать Жанне всё разрушить он в силах. Ведь так? Значит, нужно не отстраняться, не пускать всё на самотек. А действовать.

Стоило принять это решение, как с души свалился огромный камень.

Глава 20.

Плохие новости

ЖАННА Громова

Спала Жанна отвратительно. Сначала снилась Марина. Она держала в руках фотоаппарат и твердила, что девочка Снежанна обязана поверить в себя. Потом привиделся Стас в объятиях злорадствующей Аси. А под утро явилась мать. Погрозила дочери пальцем и ушла. Проснулась Жанна в слезах, сама не понимая, что расстроило сильнее: образ недовольной матери, погибшая Марина или Стас, вернувшийся к настоящей невесте. Наверное, всё-таки последнее. Может, Алевтина Фёдоровна права, и Жанна влюбилась? Вот беда! А как еще назвать чувства к человеку, с которым нельзя ничего строить?

Почему нельзя? Да потому что не получалось разрушить стену недоверия. Жанна считала, что человек, переживший страшные потрясения, способен стать лучше, взглянуть на многие вещи под другим углом. Но если однажды он совершил подлость, значит, в нем изначально жило зло. И это зло способно выплеснуться вновь. При определенных жизненных обстоятельствах. Поэтому с доверием и не складывалось. Впрочем, была еще одна причина для отчуждения. Если отношения продолжатся, правда однажды выплывет наружу. А Жанна этого не хотела. Она похоронила девочку Снежанну. И не желала, чтобы та воскресала. Тем более, перед Стасом.