Джиллиан разразилась немного нервным смехом от восторга и удивления. Даже Гендель позволил себе слегка усмехнуться. Кали поглядела на них, притворно насупилась.

— Надо бы тебе поработать над своей реакцией, — прокомментировал Гендель.

— Думаю, лучше оставлю-ка я вас одних, а то в следующий раз это будет лампа, и мне выбьет зубы, — произнесла доктор Сандерс и направилась по коридору к пассажирскому отсеку.

Прошло уже три дня с тех пор, как их яхта пристыковалась к «Иденне», а они по-прежнему ждали, чтобы капитан позволил им ступить на борт его корабля. Все это время с ними обращались очень любезно, но Кали начинала опасаться, что у нее разовьется клаустрофобия.

Джиллиан и Гендель боролись со скукой, бросив все свои силы на развитие биотических талантов девочки. Она в удивительно короткие сроки добилась ошеломляющих успехов. То ли дело было в том, что Гендель теперь мог сосредоточиться на ней одной, то ли тот приступ ярости, охватившей ее в кафетерии, сумел разрушить некий ментальный барьер. Но какую бы радость ни испытывала доктор оттого, что в состоянии ее воспитанницы наметился прогресс, сама Кали ничем сейчас помочь не могла.

Удивляло только то, насколько легко Джиллиан приспособилась к новой обстановке. Прежде у нее всегда случались хорошие и плохие дни; заболевание было достаточно тяжелым и сопровождалось непрогнозируемыми спадами и подъемами. Конечно, и в последние дни было несколько случаев, когда девочка словно отключалась от мира, но в целом она стала куда более бодрой и восприимчивой. И опять Кали не могла найти объяснения. Быть может, этому способствовало то, что сейчас ребенку уделялось куда больше личного внимания, чем в Академии. Или то, что все это время они не покидали тесной яхты, а Джиллиан здесь был знаком каждый закуток. Она наверняка чувствовала себя защищенной, находясь на борту этого корабля, а многочисленные кабинеты и коридоры Академии Гриссома могли пугать ее и сбивать с толку. Или же просто теперь ей приходилось иметь дело с куда меньшим количеством людей, ведь, помимо Генделя и Кали, на яхте появлялся разве что Лемм.

Он заглядывал к ним раз или два в день, чтобы держать в курсе происходящего на борту «Идейны», а заодно рассказывал все важные новости, поступившие с других кораблей Кочующего Флота.

Поскольку тот состоял почти из пятидесяти тысяч кораблей — в основном фрегатов, яхт и малых одноместных машин, — поток информации никогда не иссякал.

Людям повезло. Квариане в своих беспрерывных стараниях найти хоть какие-нибудь полезные товары ежедневно наносили визиты на все ближайшие планеты. Как и было обещано, капитан «Иденны» потребовал доставить для своих гостей и нормальную еду, и скафандры. Припасы прибыли уже на следующий день, и теперь трюм яхты был забит до отказа.

Неудивительно, что одна только эта просьба породила массу слухов и подозрений, быстро распространившихся по всему Флоту. Что, как объяснял Лемм, во многом и послужило причиной задержки. Капитан обладал непререкаемым авторитетом на борту своего корабля, но только до тех пор, пока его действия не ставили под угрозу и не оскорбляли всю остальную флотилию. Очевидно, появление неквариан выходило за все мыслимые границы.

Едва получив с «Идейны» странный запрос на провизию для людей, и Конклав, и Адмиралтейство — то есть все гражданские и военные лидеры Кочующего Флота — не замедлили вступить в обсуждение происходящего. Без сомнения, утверждал Лемм, последнее слово должно было остаться за капитаном принимающего судна, но тот предпочтет прежде взвесить все за и против, посовещавшись с прочими представителями своего народа.

Чтобы скоротать время между визитами Лемма, Кали пыталась общаться с кварианами, охранявшими шлюз. Уго, старший из двух, был вежлив, но держался отчужденно, Его ответы всегда были короткими — разве что не рублеными, и вскоре она перестала тревожить его. Сеето же был полной противоположностью своего товарища.

Насколько могла догадываться Кали, второй охранник был практически сверстником Лемма, хотя маска и комбинезон сильно скрывали возраст и разве что приставка «нар» была действительно серьезным основанием для подобных выводов. Но по какой-то причине этот кварианин казался более наивным и юным, чем тот, что спас доктора Сандерс и ее друзей. Впрочем, долгие месяцы Паломничества, проведенные вдали от родной флотилии не могли не повлиять на Лемма. В то же время в Сеето были некая непосредственность и любознательность, выдававшие в нем растущую, многообещающую личность.

Кали быстро поняла, что он любит поговорить. Хватало одного-двух вопросов, и слова из него начинали изливаться бурной рекой. Но доктор не возражала. Это позволяло скоротать время, да к тому же так она узнала массу нового о кварианах в целом и об «Иденне» в частности.

Как рассказал Сеето, хотя ее и приняли в состав флота уже около тридцати лет тому назад, «Идейна» все еще считалась новым кораблем. Что было вполне объяснимо, если учесть, что иные их суда порой насчитывали уже более трех веков и были построены еще до того, как квариане потерпели поражение от рук гетов. Из разговора также стало известно, что их яхта пристыковалась к средних размеров крейсеру, обладавшему достаточным количеством свободного пространства, чтобы вместить Конклав — гражданское правительство, помогавшее Адмиралтейству в принятии решений и законов, касавшихся обыденной жизни флотилии. Насколько поняла Кали, «Иденна» стала домом для шестисот девяноста трех мужчин, женщин и детей, а точнее — если капитан этого корабля согласится принять дар и завершить тем самым Паломничество Лемма — для шестисот девяноста четырех.

Это число поразило доктора Сандерс. В Альянсе подобный корабль нес на себе экипаж численностью от семидесяти до восьмидесяти человек. И с ее точки зрения, обитатели «Иденны» влачили свое существование в чудовищной тесноте.

И все же чем больше они разговаривали с Сеето, тем уютнее становилось Кали. Юноша рассказал ей и о Ясине'Мале вас-Иденна, капитане своего судна. В основном остальные капитаны были скованы традициями, но Ясин, как шепотом поведал Сеето, стремился вперед. Он даже пытался добиться того, чтобы крейсера отправлялись в ранее не изведанные участки космоса на поиски пригодных для обитания квариан необжитых миров.

Однажды его взгляды на мир привели к конфликту с остальными капитанами и Конклавом, полагавшими, что Кочующий Флот нельзя разделять, поскольку это необходимо для выживания. Насколько понимала Кали, ее юный собеседник целиком и полностью поддерживал в этом споре своего капитана.

Подойдя к шлюзу, она очень надеялась встретить там общительного Сеето, а не холодно-любезного Уго. Все еще не получив разрешения покинуть яхту, она собиралась воспользоваться терминалом связи, чтобы поговорить с охранником и пригласить его на борт, когда двери неожиданно распахнулись.

Она удивленно попятилась, увидев группу из семи квариан.

На какую-то секунду доктор испугалась, но затем успокоилась, увидев, что ни один из них не держит в руках оружия. Среди прочих она узнала Сеето и Уго, и во главе отряда, судя по всему, опять стояла Айли — кварианка, встречавшая их в первый день. Остальные четверо были незнакомыми.