— Это их проблемы, — жестко отрезал Торн. — Наша задача — обеспечить слаженный и, насколько возможно, спокойный отъезд из столицы тем, кто желает и имеет возможность ее покинуть. И то бросить на это дело слишком много людей — непозволительная роскошь. Главное — уничтожить изгоево логово в Ночной части, даже если придется спалить там все дотла. А пока я пошлю гвардейцев в помощь вашим людям.

— Если устроим там пожар, он перекинется на другие части, — умерил воинственность протектора Итон. — Огню, знаете ли, никакие заслоны не страшны.

Протектор хотел что-то ответить, но в это время в кабинет ворвался молодой стражник из отряда капитана Олтина, того самого, что был поставлен на границе Ночной части. Вид вошедшего наводил на мысли о бешеной скачке или о чем похуже. На добрые вести рассчитывать не приходилось.

— Что? — комендант произнес лишь слово, заранее предчувствуя ответ.

— Они прорвали заслон! Там сейчас бой! Симз и Лайла бросили самых жалких своих людей под обстрел. Лучники не сразу поняли, на кого изводят стрелы. Пожертвовав никчемной швалью, эти ублюдки накинулись на нас толпой. В такой заварухе, сами понимаете, от стрел вреда больше, чем толку. А для ближнего боя этих тварей слишком много, и они все как с цепи сорвались. Капитан Олтин послал меня к вам за подкреплением.

— Я пошлю гвардейцев, — мгновенно отреагировал Торн. — Прах и пепел! Это нужно было сделать сразу! А ты, — обратился он к вестнику, — скачи к Таскиллам и скажи, чтобы немедленно уезжали из города. Приказ верховного протектора.

Комендант сорвался с места и уже почти выбежал из кабинета, когда Элвир остановил его, бесцеремонно схватив за локоть.

— Куда вы собрались дэн Карст? — вопрос явно был излишним. — Хотите лично взглянуть на происходящее или даже поучаствовать?

— А что, я должен торчать в комендатуре, пока там… — он не договорил, осознавая правоту протектора и все равно не собираясь поступать правильно.

— Вообще-то, должны, — неумолимо подтвердил Торн. — Как и я. Мы с вами не имеем права рисковать собой. Однако, насколько я успел вас изучить, вы все равно поедете. А мне ничего не останется, как отправиться с вами. По крайней мере, прослежу за своими гвардейцами и за тем, чтобы вы не совались в самые опасные места.

Отдав распоряжения, оба мужчины вскочили на коней и, не щадя бедных животных, направились в Ночную часть. Однако, уже проезжая через Кузнечную, они начали понимать, что бой, должно быть, закончился, притом не в пользу стражников. На улицах, по которым они проезжали, спешно закрывались лавки и мастерские. Хозяева захлопывали ставни, женщины волокли за руки детей или сзывали их домой встревоженными криками. Где-то вдалеке улицы слышались то ли крики, то ли песни.

— Что происходит? — протектор обратился к крепкому бородатому мужчине, который казался наименее занятым и испуганным.

— Шаэлье отродье из Ночной разгулялось, благородный господин, — ответил тот. — Уж и стражу нарочно поставили, чтоб эти гады не выползали из своей поганой ямы. Так нет же, разбросали стражников, что твоих котят! А теперь к нам поперлись. Тана с Горшечной улицы прибежала, сказала, там все разносят. Вот наши-то и спешат по домам укрыться, да все равно страшно, сами понимаете. Не мне, — он приосанился. — Я не баба и не дите малое. И семьи у меня нет, а лавка моя на отшибе стоит, авось мимо пройдут.

Коменданту с протектором сейчас явно недосуг было выслушивать болтовню бравого холостяка, и Карст перебил его.

— Молодец эта твоя Тана с Горшечной, что вас предупредила. Отправьте каких-нибудь парней на другие улицы до Нижних Мельниц. А сам вооружись чем-нибудь и будь готов дать отпор разошедшейся швали. Может, твоя лавка и на отшибе, но в такое время нужно не только о себе думать.

— Вам легко говорить, — проворчал здоровяк, скорее всего, планировавший отсиживаться за запертыми дверями удачно расположенной лавки. — А сами-то куда направляетесь? Если вперед поедете, прям в лапы в этим мразям и попадете.

— Туда и направляемся, — нервно хохотнул Торн, пришпоривая коня.

Впрочем, скорости сильно мешали мечущиеся люди, то и дело чуть ли не бросающиеся под копыта, пересекая дорогу. Оказавшись на Горшечной улице, мужчины поняли, что заставило неизвестную Тану опрометью броситься оповещать жителей Кузнечной части об опасности. Отребье из Ночной части вовсю бесчинствовало здесь. Кучки сброда били окна окрестных домов палками или камнями, а кое-где пытались выбивать и двери. Жителям, не успевшим попрятаться, изрядно доставалось: вокруг кипело несколько драк. Двое ублюдков за волосы волокли куда-то визжащую женщину. Торн направил к ним коня и, склонившись, ловко полоснул одного мечом по горлу. Второй выпустил добычу и бросился бежать. Убежал он недалеко, через пару секунд оказавшись под копытами Торнова коня. Мерзавец явно заслужил свою участь, и все же Итон на миг отвел глаза от жуткого месива, в которое превратилась голова и грудь этого человека.

Впереди их ждало еще более впечатляющее зрелище. В Кузнечной части располагался небольшой базар, где местные мастера, в основном кузнецы, предлагали свои товары. Конечно, те, кто поуспешнее, держали места в рядах или даже палатки на Рыночной площади в Торговой части. Однако и скромный местный рынок никогда не пустовал, как и базары в других частях города, потому как до Рыночной площади далеко — туда не находишься, да и цены выше раза в полтора. Но сегодня на рынке Кузнечной было людно, как никогда, именно там по-настоящему разгулялся сброд из Ночной части.

Столы и лотки валялись опрокинутые, часть из них стащили в центр и подожгли. По булыжникам, вымостившим улицу, катились поздние яблоки и головки лука, сталкиваясь с черепками от посуды, попадая в лужицы от разлитого молока и разбитых яиц. Между разломанными прилавками и людскими ногами бегали куры и даже одинокая коза, за которой с гиканьем носилось несколько оборванцев, желавших не столько изловить, сколько погонять несчастное животное ради развлечения.

Все это было бы даже забавно, если бы не люди. Точнее, людьми являлась лишь часть их них, остальные стали существами, для обозначения которых в человеческом языке не достанет подходящих ругательств. Итон уже даже не понимал, кто из бесчинствовавших одержим темными чарами, а кто, пользуясь случаем, просто решил дать выход своей злобе. Все они вели себя одинаково безумно — разрушали, дрались, хватали, мучили, убивали. Уцелевшие стражники из отряда Олтина бросались в безнадежные схватки с самоуверенным отребьем, но последнего было слишком много. Численное превосходство и злость заменяли приличное оружие и умение. Казалось, никому из них не было дела ни до жизни товарищей, ни до собственной. Вот горящая торжеством гнусная рожа ублюдка, вогнавшего в грудь стражника кованую перекладину для забора, очевидно, служившую товаром кого-то из местных кузнецов. А еще одного совсем молодого паренька швырнули лицом в костер, полыхавший на середине улицы. Итон не мог дальше созерцать это безумие. Может, он и не имеет права рисковать собой, но и смотреть безучастно, как такое творят с его людьми, было выше сил коменданта. Как выяснилось, Торн тоже был не железный. Он направил коня в гущу безумствующей своры даже раньше Карста. Меч протектора взлетал направо и налево, но лицо при этом хранило сосредоточенное выражение. Обладая определенным преимуществом, Элвир в то же время понимал, что численный расклад явно не в его пользу. Сам же Итон первым делом пробился к костру, позволяя коню по дороге топтать сброд и пытаясь по возможности уберечь горожан. Наклонившись, он выхватил из пламени несчастного паренька и перебросил через седло, задыхаясь от тошнотворного запаха паленой плоти.