Я вскрикиваю, когда он неожиданно наклоняется ко мне и целует в шею, а его ловкие пальцы считают мои рёбра. Никита прищуривается глядя на нас и моё сердце сжимается от того, что между нами снова всё хорошо.

Я принимаю решение остаться с Давидом и Никитой до самого вечера и вообще, это хорошая идея, потому что Давид совершенно не справляется с обязанностями няньки. Единственное в чем он полезен — это перетащить Никиту с коляски на диван, чтобы он посмотрел телевизор, пока мы с Давидом торчим на кухне, делая вид, что занимаемся обедом, а на самом деле просто целуемся и обнимаемся. Я сижу на столе, а он стоит у меня между ног. Я чувствую себя на вершине мира, мои ноги и руки немеют, а пальцы приятно покалывают от его близости и аромата. Мне кажется, что я вся пропитана им и это лучшее, что случалось со мной за последнее время.

Мы снова вместе, но всё как будто начинается с начало. Давид встречает меня после занятий, мы гуляем и много говорим.

Я заканчиваю школу. Это странное чувство, не могу описать испытываю ли я огорчения по поводу того, что закончилось моё школьное время, но на выпускном вечере не проливаю слёзы, как многие мои одноклассницы.

Я радуюсь, когда получаю письмо о зачислении в институт искусств. Я больше ничего не рассматриваю. В отличие от моего папы.

Он не доволен.

Не доволен мной, моим выбором и особенно тем, что Давид снова в моей жизни. Папа по-прежнему не принимает мой выбор, как и моя мама, но в отличие от папы, она не показывает своё огорчение, не кричит на меня и не давит. Она использует совсем другую тактику.

Например, когда мы вместе идем в салон на маникюр или просто встречаемся в кафе, чтобы выпить кофе. Она начинает говорить о будущем, о правильном выборе и как будто легко и ненавязчиво утверждает, что я делаю неправильный выбор.

В последний раз при встрече с ней я лишь молча кивала, хотя уже знала, что сегодня вечером, когда снова увижу Давида, отдам ему ключи от своей квартиры, потому что вчера сделала для него дубликат.

39

Я улыбаюсь и откидываю голову на край ванны, когда Давид заканчивает читать.

Я наслаждаюсь теплой ванной с пеной, пока он сидит рядом со мной на полу, положив одну руку на край ванны, а в другой держит журнал. Это городской журнал и Давид купил его лишь потому что в этом месяце на его обложке мой папа. А так же на развороте его интервью.

Ничего удивительного, мой папа построил достаточно домов и торговых центров в этом городе, чтобы о нём писали.

Давид смеётся, а я закрываю глаза и шевелю ногами, отчего вода слегка приподнимается.

В своём интервью папа много говорит о работе и планах на ближайшее будущее, а также с гордостью говорит о своей семье. О маме, которую просто обожает и здесь, между прочим, он ни капельки не соврал, а вот про меня наговорил много всего и мы с Давидом неплохо повеселились над его ответами о моём будущем, об обучении и успехах. Папа поделился моим увлечением рисованием, и было в его словах что-то, что я могла бы сравнить с гордостью, если бы он каждый день не демонстрировал своё истинное отношение к моему увлечению.

Я шумно втягиваю воздух и открываю глаза, когда рука Давида погружается в воду, а его теплые пальцы скользят по моей ноге. Он кладёт вторую руку на край ванны и опускает на неё голову, упираясь подбородком. Давид босиком и без футболки, на нём лишь пижамные штаны в клеточку. Смотрю на него, ловлю в его бледно-голубых глазах игривый блеск и у меня замирает сердце. Я так много всего чувствую, когда он рядом и когда не рядом — тоже. Иногда меня это пугает. А кто не будет напуган тогда, когда парень заставляет тебя чувствовать всё то, что я чувствую рядом с Давидом.

Я так сильно его люблю. Люблю каждую его частичку и знаю, что он так же сильно любит меня, а его тёплые, ищущие пальцы и эта игривая улыбка являются тому подтверждением.

Приподнимаюсь и протягиваю руки, чтобы обхватить лицо Давида своими мокрыми руками, на которых полно пены, но он не возражает и слегка приподнимается, а потом подаётся вперёд, чтобы поцеловать меня и я, пользуясь моментом, тяну его на себя так сильно как могу. Он плюхается прямо на меня, а вода из ванной расплёскивается на пол.

Мы двигаемся, и Давид ложится позади меня, а я на его и удобно устраиваю голову на его плече.

Мы с Давидом живём вместе уже четыре месяца, если не считать те три недели, которые мы провели с родителями в отпуске в Тайланде.

Моя квартира стала нашим личным раем.

В большой комнате, которая является нашей спальней, стало чуть больше полок с книгами и дисками, когда Давид перевёз сюда свои вещи. На свободной стене появились несколько картин из его квартиры. Кровать, которую нашли для меня Артем и Аня мы заменили опять же на ту, что стояла в квартире Давида.

Возле окна удобно расположился мой мольберт, а рядом небольшая тумбочка, которая забита кистями, красками и альбомы с набросками, карандашами. Когда я снимала эту квартиру, даже не подозревала какой тут потрясающий свет, чтобы работать над моими картинами.

У стены рядом, на полу стоят несколько моих уже готовых картин, и на одной из них я нарисовала Давида. Он отказался позировать мне, но этого и не требовалась. Я хорошо знала каждую черту его лица, поэтому без труда изобразила его на холсте. Он получился невероятным, самим собой, таким настоящим, живым и чувственным. Таким, каким вижу его я. На картине, он сидит в кресле, откинувшись назад, и смотрит прямо на меня своим фирменным взглядом. На нём светлая футболка и я даже прорисовала каждую черту его татуировки на предплечье.

Завтра, наконец, состоится свадьба Артема и Ани, которую они откладывали из-за того, что произошло с Никитой, и дожидались, когда он поправится.

Богдан вернулся домой и я действительно очень счастлива от того, что братья поговорили и смогли спокойно обсудить проблемы. Хотя кто-то из них всё-таки ударил Богдана в лицо. Поэтому около трёх недель он щеголял с синяком под глазом.

Я