— То есть они оба — и Тамара Аркадьевна, и Николай Романович — видеться с сыном и его женой не хотят ни за что? — о чем-то подумав, быстро спросил Гуров.

— Знаете, Лев Иванович, мне кажется, что Николай Романович уже давно бы к ним съездил, если бы не слишком уж жесткая позиция Тамары Аркадьевны. Ох у нее и характер! Уж если она кого-то невзлюбила, то на всю оставшуюся жизнь. О Лиде не желает и слышать. А вот Николай Романович, как я понял, по сыну очень скучает, да и внука хотел бы увидеть. Кстати! А не к ним ли он махнул? — предположил Виктор, хлопнув руками по подлокотникам кресла.

— Вот и я сейчас об этом же подумал, — сказал Гуров и утвердительно кивнул. — Как бы сейчас с Евгением созвониться и узнать, не у него ли в данный момент находится Николай Романович? — Сыщик вопросительно взглянул на Виктора.

— А что? Его номер у меня есть, сейчас звякну! Может, и в самом деле все тут же и решится? — Виктор взял свой телефон, но Лев Иванович его остановил.

— Секундочку! Давайте-ка этот момент обыграем так. Вы звоните как бы от себя, интересуетесь его делами. Потом в ходе разговора упомянете, что Николай Романович вроде бы отправился в Питер по служебным делам и, кажется, планировал заехать к нему в гости. Мол, как там? Уже был? Или так и не решился из-за опасения поссориться с Тамарой Аркадьевной? Вот только в таком ключе.

— Хорошо, Лев Иванович, сейчас попробую. — Виктор набрал номер, услышал отклик и проговорил в беззаботной, бодрой тональности: — Женя, привет! Это Виктор. Что там у тебя? Как Лида, как Сашок?..

Вскоре Виктор услышал от Евгения, что Николая Романовича у него не было, но есть надежда, что отец к нему заглянет. Он заметно огорчился. Испытал некоторую досаду и Гуров. Как бы здорово все решилось, если бы Береженников оказался в гостях у сына. Не срослось.

Лев Иванович договорился с Виктором быть на связи и отправился дальше.

Он побывал у еще одного племянника Береженникова. Впрочем, в отличие от Виктора, собранного, деловитого, энергичного, этот вяловатый менеджер какой-то столичной конторы, назвавшийся Никитой, ничего дельного сыщику не сообщил.

Лев Иванович немного его порасспрашивал, ничего интересного в ответ не услышал и поехал на другой конец Москвы, где проживал муж двоюродной сестры профессора, говоря по-народному, свояк. Тот был очень удивлен тем, что случилось с Береженниковым, поразмыслил и сказал, что знает адрес его институтского друга. Этот человек вполне может знать, где находится Береженников, если только его исчезновение не было похищением или убийством.

Однокурсник Береженникова, пенсионер благообразного вида, который прежде работал заведующим поликлиникой, был очень огорчен, когда узнал об исчезновении своего старинного друга. По словам Юрия Михайловича, как представился однокашник Николая Романовича, тот и в годы учебы в вузе был неординарной личностью. Он с первого курса стал заниматься в научном кружке на кафедре геронтологии и уже тогда начал кропать свою дипломную работу, а следом за ней и диссертацию.

— Колька всегда был талантом от бога! — заявил собеседник Гурова и вздохнул. — Знаете, Лев Иванович, есть люди способные, есть одаренные, а есть талантливые, которые все ловят на лету. Он кандидатом-то стал в двадцать шесть, доктором — в тридцать пять. Голова!

В числе причин, по которым Береженников мог бесследно исчезнуть, чего-то особенного Юрий не видел. По его мнению, все это произошло донельзя банально. Налицо похищение какими-нибудь отморозками-наркошами с целью получения выкупа или убийство при попытке ограбления.

— Колька хоть и в годах, но спортивную форму поддерживает. Когда учились в медицинском, он года два на самбо ходил. Потом, правда, бросил, стало некогда. Нужно было делать дипломную, — сказал собеседник Льва Ивановича, изобразил значительную мину и продолжил: — Драк он не боялся никогда. Как-то, году в семьдесят пятом, мы с ним возвращались с танцев, и на нас сразу четверо каких-то отморозков напали. Я одного только успел вырубить. А Колька меньше чем за минуту троих уложил на асфальт. Бедовый, ничего не скажешь!

О том, над чем работал Береженников последнее время, Юрий знал не слишком много, сказал, что делами однокашника интересовался лишь в общем и целом, в детали не углублялся. Он знал только о пересмотре Береженниковым теории старения организма и начале разработки некоего средства, которое могло бы чуть ли не вдвое продлить жизнь человека за счет существенного его омоложения. Береженников говорил, что благодаря его изобретению люди смогут сохранять активность и трудоспособность до ста лет и даже более того.

О семейной жизни Береженникова Юрий высказался с сожалением:

— Знаете, Лев Иванович, Тамара как жена в общем и целом неплохая, но характер у нее очень тяжелый. Слишком уж она категоричная, упертая, жесткая, как колючая проволока. Я бы с такой не ужился. Они и поженились-то как будто понарошку. Я был на их свадьбе. Уже тогда было видно, что она норовит везде и во всем командовать. Лет десять назад мы с Колькой как-то встретились, разговорились. Он на Тамару не жаловался, но уже тогда сказал, что, похоже, их семейная жизнь идет к своему закату. Я этому, знаете ли, не особо удивился. Когда мы учились на пятом курсе, у Кольки была девушка не из наших. По-моему, она училась в пединституте. Он про нее особо не распространялся, встречался с ней без лишней рекламы. Но те, кто ее видели, говорили, что очень уж она красивая. Я не знаю, что между ними произошло, но отчего-то она вышла за другого и куда-то с ним уехала. Колька не женился долго, пока не встретил Тамару. Но, думаю, ту девушку он не забыл до сих пор. Не к ней ли теперь подался? Вдруг нашел ее адрес и рванул к своей былой любви?

Когда Лев Иванович вернулся в главк, время уже перевалило за четыре часа. Только тут он вспомнил, что не пообедал. Правда, в гостях у Юрия сыщик попил чаю с ватрушками, но это был всего лишь мелкий перекус, не столько насытивший его, сколько еще больше раздразнивший голод. Поэтому, припарковавшись, Гуров первым делом поспешил в кафе, соседнее с главком.

Он заказал отбивную, которые здесь готовили очень даже недурно, и услышал, как его телефон запиликал песенку про друга. Звонил Стас, который сообщил старинному товарищу, что сильно ушиб коленку, поэтому до завтра в конторе не появится. Однако он вкратце изложил Гурову результаты своих разъездов.

Крячко разыскал НИИ практической геронтологии, расположенное на улице Конной, и первым делом отправился к директору. Тот оказался на месте, хотя и собирался в этот момент куда-то срочно уезжать. Он быстрым шагом вышел в приемную из-за двери кабинета с табличкой «Директор НИИ Рубрайцев Ф. Г.» и явно был намерен продолжить свой «марш-бросок» в сторону парковки, но узнав, кто и зачем к нему прибыл, согласился ненадолго задержаться и ответить на пару вопросов.

Прежде всего Станислав осведомился, кто и почему мог бы желать зла Береженникову. Услышав это, моложавый руководитель института с ранней сединой на висках лишь развел руками и сопроводил этот жест сокрушенным вздохом. На словах директор добавил, что в силу, как он считал, неконфликтности Николая Романовича к нему едва ли кто-то мог иметь какие-либо претензии.