Полли

Голос Уоррена над ухом.

– Полли! Открой глаза! Полли!

Хотела бы я их открыть, да не могла.

– Айени! Сюда!!!

– Да что опять!!! – голос Айени. – Что с ней случилось?

– Не знаю! Я без сил! Прыгать больше не могу!

– Я тоже, – буркнул Айени.

Кто-то прижал пальцы к моей шее.

– Я, конечно, не до конца уверен, но попробовать стоит, – произнес Айени.

И тут – удар по груди. Я невольно выдохнула, а потом так же невольно вдохнула. Стало легче. Я начала дышать полной грудью.

– Полли! – позвал Уоррен. – Милая, ты меня слышишь?

– Да, – прошептала я. – Он ушел. Ушел.

– Кто ушел?

– Ник Уэсли. Ушел.

– Здесь кроме меня есть еще хоть один врач! – во все горло закричал Айени.

На крик Айени никто не ответил. Мы не знали, что все дежурные врачи были на улице. Они пытались спасать людей, которые гибли на побоище в городе Р. И битву со смертью проигрывали.

Полли

– Как он мог уйти, если ты ввела ему кучу препаратов! – я сидела на кровати в реанимации, подключенная к приборам, которые действовали на нервы своим писком.

– Я не знаю! – ответила Мэйю, которая сидела на койке рядом со мной.

– Он ведь проходил лечение в Д.Л.Р., – вспомнил Айени.

Они с Уорреном сидели на полу, подперев спинами стену.

– Если он постоянно принимал транквилизаторы, то мой коктейль мог его и не вырубить, – призналась Мэйю. – Но я боялась дать ему больше, ведь этим можно было и лошадь свалить, не то что человека!

– Лучше бы переборщила, – произнесла я.

– Ну, прости, что не убила его! – вспылила Мэйю.

– Что от наших ребят слышно? – я обратилась к Уоррену.

– Отти и всю верхушку взяли. Везут на допрос в филиал бюро в Т. Дальше в гонку вступают другие агенты.

– Ты не будешь их допрашивать?

– Это не мои задачи, – Уоррен посмотрел на меня. – У нас сто двадцать три трупа в Р. И все здесь, в этой больнице и на улицах, прилегающих к ней. Лирет и Дадли успели кое-кого допросить. Информацию о том, что я нахожусь здесь, ребятам из сети сообщил доброжелатель по телефону. Он попросил передать мне привет от Ника.

– Пока сеть отвлекала наше внимание, он проник в больницу, чтобы добить Алексис, – я закивала.

– Сейчас шесть утра. Нужно попытаться его найти, пока он не покинул территорию округа.

– Сколько в этом городе банков? – спросила я.

– Он не настолько глуп, Полли, – Уоррен потер лоб. – Кроме того, наличные он может снять и в банкомате.

– Он снимал деньги в банке. В том городе, где совершал первое убийство в цепочке. В тот же день, когда убивал. Сейчас шесть утра. Он думает, что Алексис мертва. Банки откроются в девять. Он соблюдет ритуал, Уоррен. Я в этом уверена.

– Хорошо, – Уоррен развел руками. – В городе четыре филиала разных банков. Нам устраивать засады во всех? И если во всех, то в какой из них поедем мы с тобой?

– В самый ближайший отсюда. Я надеюсь, что наш Ник меня не подведет и повторит свой ритуал.

Мэйю

Уоррен и Полли уехали, а мы с Айени остались.

– Ты говорил с матерью и сестрами? – я прилегла на кровать.

– Да, – Айени устроился на койке рядом со мной. – Они в удручающем состоянии. Поклялись, что пока Одьен не очнется, они из моего кабинета не выйдут.

– Я их понимаю.

Айени обнял меня и закрыл глаза.

– Я хочу вернуться на работу, – произнесла тихо под писк приборов, подключенных к Алексис и Одьену.

Их кровати стояли рядом всего в метре от нас. Дежурные врачи и медсестры то и дело заходили в палату, чтобы проверить их состояние и ввести какое-нибудь лекарство. Они спрашивали нас, все ли в порядке, и мы отвечали, что помощь нам не нужна. Отделение реанимации заполнилось пациентами. В основном это были агенты бюро, маршалы и архиереи, которых врачам удалось вытянуть с улицы и спасти.

Никогда не думала, что стану свидетелем такого побоища. Что, пережив Восстание послушников, окажусь в эпицентре схожих событий, где люди будут убивать друг друга. И все же… Сейчас для меня все было по-другому. У меня появилась сторона, а вместе с ней единомышленники, союзники, друзья, родные и близкие. У меня появилась семья, за которую не жаль было отдать жизнь. И если во время Восстания я просто выживала, находясь между теми, кто воевал за свободу, и теми, кто это свободу отнял, то сейчас у моих баррикад были идеи и вера в то, что я сражаюсь со злом. Я не жертва. Я – воительница.

– Я рад, что ты приняла это решение, – пробурчал сонный Айени. – Если меня не уволят после скандала, который разразится в округе, с удовольствием возьму тебя в штат своих сотрудников.

– Почему тебя прозвали «Шило»? Неужели ты настолько жесткий руководитель?

– Руководитель отделения – это прокладка между сотрудниками и руководством. Он не может быть другом ни тем, ни другим. Потому что, когда требуешь от одних – они на тебя обижаются, а когда от других – они считают тебя занозой в заднице.

– Но ты ведь защищаешь своих сотрудников? – я погладила Айени по волосам.

– Они этого не замечают. И проколы в работе, на которые я им указываю, считают незначительной провинностью, на которую я бы мог и закрыть глаза.

– Но ты не можешь закрывать глаза, потому что, если твои сотрудники расслабятся, пострадают люди, – закончила я его мысль.

– Поэтому «Шило». Кстати, я редко повышаю голос, в отличие от Одьена, но умею устроить взбучку так, что потом их всех колотит.

– Что-то я уже не хочу идти к тебе работать.

Айени открыл глаза.

– Не глупи, у тебя будут преференции.

– С чего вдруг? – я улыбнулась.

– Но ты же будешь спать со своим руководителем.

– Я боюсь, что мне будет доставаться больше, чем остальным, именно потому, что я буду с тобой спать.

Айени поморщился:

– Я не буду требовать от тебя больше, чем от остальных.

– Будешь, и мы с тобой это понимаем. Кстати, знаешь, какая у меня была кличка в Д.Л.Р.?

– Какая?

– «ПМС».

Айени начал посмеиваться:

– Предменструальный синдром?

– Да, «ПМС». Я женщина. Когда женщина начинает что-то требовать от коллег-мужчин, они считают, что у нее очередной ПМС.

– То есть ты любишь доставать коллег?