Городские сообщества на Западе имели разную степень политической свободы. Большинство из городов – те, в которых было много жителей-буржуа, и те, которые были центрами освоения земедь, главным образом во Франции, Южной Италии, Англии, Испании и Германии, были обязаны признавать верховную власть сюзерена, который предоставлял им привилегии, оформленные хартиями, которые и были законным основанием для существования городского сообщества. По такому правилу жили Париж, Лондон, Руан, Бордо, Палермо, Мессина и тысячи маленьких городов. Находясь под контролем чиновников, назначенных властью, которая предоставила городу свободы, – эти чиновники носили разные названия: бейлифы, провосты, судьи, шерифы, ecutetes, corregidors – городская община во главе со своими представителями, которые назывались pairs, jurats или олдермены, что значит «старшины», все же имела много независимости в делах управления городом, в выборе должностных лиц, в финансовых делах и, прежде всего, в экономических вопросах, что удовлетворяло ее основные потребности.

В других краях – в Северной и Центральной Италии, на юге и севере Франции, в Нидерландах уже в XII в., а в рейнских и дунайских землях Германии с XIII в. – появились города-республики, почти суверенные государства, которые назывались коммуны, villes de consulat или вольные города, которые приобрели большую силу. Эти городские сообщества управляли собой сами через генеральные ассамблеи, собрания представителей, сенаты, большие и малые советы или суды старшин и с помощью выборных должностных лиц, которые назывались мэры jurats, консулы или старшины. Коллективные органы власти этих городов были так же независимы, а их члены так же горды, как феодальные государи, и так же ревниво оберегали свою свободу, как они.

Но как в укрепленных поселках и центрах освоения земель, так и в консульских городах и коммунах коммерческие и промышленные сословия сумели добиться своей основной цели – признания своих прав на объединение в добровольный союз равноправных людей. Такой союз объединял всех купцов, ремесленников и домохозяев, как богатых, так и бедных, и имел коллективно полный или частичный суверенитет, который предоставила ему феодальная власть. Все жители города поручали осуществление этой власти своим представителям и в случае, если олигархия пыталась править от их имени, и в случае, если они непосредственно участвовали во всех делах города. Управление городом осуществлялось от имени всего сообщества – universitas – горожан. Все сообщество купцов и торговцев вносило, в качестве прямых и косвенных налогов, свою долю в городскую казну и удовлетворяло требования администрации и должностных лиц и потребности обороны. К нему же принадлежали руководство и рядовой состав городской милиции. Торговцы и купцы были основой политического могущества города, а их экономическая деятельность была гарантией завоеванных ими свобод.

Таким образом, под романтической позолотой, которой покрыта история средневековых коммун, сквозь шум жизни, бурлившей внутри городских стен, на площадях, вокруг колоколен и ратуш, и среди всей яростной борьбы партий, оспаривавших одна у другой власть, становится ясно видна единая, непрерывная и реалистичная политика городских государств. Эту политику почти всегда понимали неверно, поскольку структура этих государств была недостаточно изучена. Кто бы ни управлял сообществом горожан – буржуа-патриции, демократическая власть или собрания, в которые входили представители разных слоев городского населения, все эти сообщества имели одни и те же цели, ради которых и вели борьбу за свободу. Горожане с неутомимой энергией и жесткой логикой оберегали и расширяли свои экономические привилегии, обогащали свое сообщество с помощью организованного труда, чтобы обеспечить силу и величие своего муниципального государства. Именно для достижения этих практических целей они и боролись против официальных властей того времени – королей и крупных светских и духовных феодалов. Чтобы лучше оберегать эти завоевания, горожане даже отказывались от своей исключительности и объединялись в братства и лиги с другими городами. Так поступили города Ломбардии и Тосканы, 62 города в Рейнланде, 67 фламандских городов, 32 города в Леоне и Галисии и приморские Кантабрии. Своими действиями они оберегали свободы и экономическое процветание обширных областей. Как правило, эти правительства были ревностными патриотами своего города и отличались эгоистичным партикуляризмом. Такая страсть к максимальной автономии была порождена неизменной верностью коммерческим и промышленным интересам своего городского сообщества, на соблюдении которых было основано могущество муниципального государства. Они были выразителями идей и тенденций производящих классов общества, которые были теперь суверенными или по меньшей мере имели частичный суверенитет.

Однако наибольшей властью эти городские сообщества, поселки, центры освоения земель и коммуны обладали в экономических делах. И размер этой власти поражает историка. Было сделано все, чтобы торговая и промышленная буржуазия получили набор привилегий, монополий и законов, который увеличил бы мощь труда, расширил территорию торговли и способствовал росту богатства. Причем это касалось всех слоев буржуазии, от беднейших до богатейших. Буржуазное государство заботилось о том, чтобы привлечь иммигрантов, которые помогали ему своим трудом, своими изобретениями и своим драгоценным капиталом, и стимулировало сельскохозяйственное освоение новых земель вокруг городов, чтобы те обеспечивали города продовольствием. Оно работало только ради выгоды составлявших его людей и совершенно не считалось с правами соседних или враждебных ему сообществ. По этой причине оно само безжалостно уничтожало власть сеньора, чтобы заменить ее собственной властью. Оно подчиняло себе крестьян соседних с городом округов, препятствовало занятию торговлей и ремеслами вне стен города и устанавливало жесткие ограничения для конкуренции со стороны иностранцев («иноземцев»), подозревая, что те хитростью отнимают у горожан часть вознаграждения за их труд. Этим иностранцам было запрещено торговать в розницу. Они находились под строгим надзором, были обязаны находить себе поручителей. Для них действовали многочисленные регулирующие постановления, запреты и дифференциальные платежи. Каждый город создавал себе нечто вроде сферы влияния на суше и на море и не допускал в ее пределы никаких соперников. При необходимости дорогу конкуренту преграждали с помощью военной силы. Так поступали венецианцы, пизанцы, генуэзцы, флорентийцы и фламандцы. Если муниципальное государство пропускало кого-то через свои ограничения или вообще снимало их, оно получало за это договоры или соглашения о дружбе и сотрудничестве на таких условиях, при которых не отчуждалось ни одно из его основных прав.

Развитие торговли и производства было постоянной целью городской политики. Для этого коммуна прилагала большие усилия, чтобы привлечь предпринимателей и тружеников привилегиями, а после этого самым ревнивым образом хранить секреты их дела. Она присвоила себе «право на основной продукт», то есть считала себя вправе задерживать продовольствие и сырье, которые провозили через ее территорию, или покупать их на выгодных для себя условиях. Она добивалась для себя монополий в области транспорта, закупок и торговли. Правительство города получало право покупать и продавать от имени членов городского сообщества и предоставляло служащим и ремесленникам как привилегию право заниматься ремеслами и объединяться в корпорации. Для торговцев и промышленников оно создавало порты, торговые ряды, рынки, дороги, иногда каналы, а также службы пассажирских и транспортных перевозок. Оно поощряло организацию банков и стабилизировало выпуск денег. Оно защищало членов городского сообщества, их интересы и товары за пределами своей территории.