Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Андрей уже знал, куда Исаев свернет дальше: за брата заставили работать на них. Затем пошли заказы.
— А почему ты к ментам не пошел?
Исаев сжал губы.
Хороший вопрос. Хорошим парням вроде него — это первый вариант для решения проблем. А он за СВД схватился.
— Брат нечист на руку?
— Да, — нехотя признал он. — Он уже попадался, по глупости. Все замяли, Богданов помог тогда выпутаться и взял Артема на работу. Или ты думал, он легально отпечатки меняет? Нам тоже обещали свободу и деньги, когда все закончится. Только я понял, что нас убьют как свидетелей.
— Ты говорил, знаешь, где он?
— Ну, не совсем. Когда Богданов меня шантажировал, я сильно не наглел, они угрожали покалечить брата. Но после встречи выследил, куда его увезли. Я дам адрес.
— Давно это было?
— Два месяца назад.
Андрей рассмеялся:
— За это время его давно перевезли.
— Я много знаю! Я расскажу, как мы связывались, где лежат телефон и мои вещи. Помогу тебе. Все что нужно, дождаться, пока Богданов или кто-то из его людей свяжется со мной, и выманить. Застрели Глодова, Богданов решит, что это сделал я, и захочет связаться, — неожиданно закончил он.
— Зачем, если Глодов будет убит?
— Он не последняя цель. Его телохранитель еще… И ты.
— А ты шустрый, — отстраненно заметил Андрей и поднялся. Схема оказалась сложнее, чем он думал. — Ты мне сейчас назовешь способы связи. Сдашь свои контакты, жилье, все. Я проверю твои слова. Если совпадет, посмотрим, как быть дальше. Пока обживайся. Ты здесь надолго.
Через перемычку наручников он пропустил собачью цепь, найденную в сарае, и замком приковал Исаева к опоре-балке, которая поддерживала веранду над погребом.
Прежде чем подняться, Андрей предупредил:
— Не ори громко. Здесь моя дочь живет. Не пугай ее, она маленькая.
Снаружи уже стемнело. Андрей захлопнул крышку погреба, безжалостно лишив Исаева доступа свежего воздуха, и вошел в дом. Как чужой остановился на пороге.
Лена безропотно ждала на кухне, пила чай за столом. Он с запозданием понял, почему так тихо — Аня уже спит.
— Ты как? — тихо спросил он. Лена держала ладонями чашку, как ребенок. Бледненькая, но нормально держится. — Я про перевязку забыл… Давай обработаю тебе швы.
— Я сама все сделала.
— Хорошо себя чувствуешь?
— Ничего… — она устало пожала плечами. — А этот, — она кивнула в сторону веранды и погреба, — долго у нас пробудет?
— Несколько дней. Лена, я не хочу тебя расстраивать… — как будто он и так недостаточно ее расстраивал или пугал. — На ночь не смогу остаться, срочные дела.
— Ты нас оставишь, когда он там? — пролепетала Лена, от лица отхлынула краска.
— Я его приковал, он не вылезет. Я вернусь завтра, — он с трудом смотрел в ее умоляющие глаза, полные тумана и страха.
Как не хотелось бросать ее и дочку наедине со снайпером, но с собой их брать еще опасней. На целые сутки — одних. Лена выглядела такой несчастной, что вопреки правилу никогда не забегать вперед и не обещать заранее, Андрей немного приоткрыл карты.
— Вернусь вечером и кое-что привезу, хорошо? То, что тебя порадует, милая.
Глава 34
Ночью я спала плохо.
В незнакомом доме, одна, с непрошеным гостем, которого оставил Андрей. Дочку положила рядом с собой, приняла обезболивающее, и полночи ворочалась, чуть что, открывая глаза и прислушиваясь к шелесту сада за окном, лаю соседских собак, и шорохам.
Утром, измученная и перепуганная, встала на рассвете.
Вышла во двор, но все было спокойно.
Немного успокоившись, обработала шов в ванной. На вид более-менее, но я беспокоилась и мечтала, чтобы он поскорее зажил. След останется, конечно. Будет напоминать о моей ошибке, пока совсем не посветлеет и не сольется с кожей.
Анюта еще спала, но я сварила кашу и себе — кофе. Настоящий, в турке, которую отыскала в шкафу. Добавила молока в чашку, и вышла на крыльцо. Сад шелестел листвой, утро, деревенская благодать. Рассветало, и поселок накрыло тишиной и покоем. На их фоне тревога и страх, которые я постоянно чувствовала, особенно ощущались.
Постоянный холодок внутри. Готовность в любой момент сорваться с места и бежать с ребенком в руках.
Черт.
Я с горечью вспоминала, как мы жили, когда Андрей работал на Глодова и никуда не совался. Иллюзия благополучия, но приятная: я рисовала, просматривала курорты, а Андрей уходил утром и возвращался вечером, словно на настоящей работе. От него не пахло порохом. Эти воспоминания заставляли вновь и вновь повторять вопрос: почему я, почему он не смог, почему, почему, почему…
Дурацкие, отравляющие жизнь вопросы. Они изнуряют. Ходят по кругу. Хуже них только мечты о мирной жизни где-нибудь далеко отсюда.
Теперь еще этот Исаев.
Я прислушалась, не исходит ли звуков от входа в погреб.
Тихо.
Надеюсь, так и останется.
Допила кофе и ушла в дом. Когда Аня встала, покормила ее и легла отдохнуть — после операции сил было мало. Но постоянно держала этот уродский погреб в зоне внимания.
Самое сложное позади: ночь мы пережили, вечером придет Андрей.
Я занялась обедом.
Андрей обо всем позаботился, еды хватало: мясо, птица, овощи, молоко для дочери. Думаю, если пройти по улице, можно докупить зелени, но я не решалась сунуться за забор. Анюте приготовила суп с крошечными фрикадельками из куриного мяса. Из остатков бульона сделала луковый суп — в холодильнике нашелся небольшой кусочек сыра. Затем приготовила гуляш. В саду собрала мелкие груши. Тревоги действовали на меня очень по-женски: я суетилась, готовила, чтобы отвлечься.
Очистила груши от толстой шкурки, попробовала — мякоть была жесткой и не очень вкусной. Я начала резать их в кастрюлю.
— Сварим компот, — сообщила я Ане, которая играла за спиной на полу прихожей, обернулась через плечо, но дочери не обнаружила.
Игрушки, покрывало в полоску — все на месте, а ее нет!
Я бросила нож в кастрюлю и выскочила на крыльцо. После возни на кухне и постоянной нервотрепки живот побаливал, но сейчас я этого не замечала — холодным потом облилась от страха.
Аня стояла неподалеку от крышки погреба, и озадаченно глядела на нее.
Белые носочки испачкались землей, в руке она сжимала игрушку. Наверное, до того, как я вышла, он разговаривал с ней. Чуть сердце из груди не выпрыгнуло.
— Аня, ты почему ушла! — я подбежала к погребу и схватила дочь.
