— Скорее моя.

Тишина, а после злое:

— Я не угрожаю, леди оттон Грэйд, я предупреждаю. И вы уже были предупреждены.

Вздрогнув, осознала, что это все же была угроза, но, видимо, события этого дня повлияли на мою адекватность, и вместо того, чтобы лечь и не шевелиться, я продолжала сидеть, в ярости взирая на супруга. Который стал им, невзирая на мое нежелание этого брака и собственные возможности избежать заключения союза.

— И все же, — мой голос зазвенел от ярости, — могу я узнать, по какой причине вы сочли необходимым жениться именно на мне?

Резко выдохнув, он произнес:

— Вы молоды, наивны, неиспорчены и поддаетесь воспитанию. Последнее наиболее важный фактор, повлиявший на мое решение. А теперь — спать! — повторно приказал герцог.

Случившееся в следующий миг напугало меня не меньше, чем взбесило лорда Грэйда — моя рука метнулась к подушке. Ухватив ее удобнее уже обеими руками, я затем изо всех сил опустила подушку на лицо лежащего мага. Глухой звук удара, и я, повторно вскинув орудие справедливого возмездия, нанесла удар его светлости. Осознание пришло с третьим ударом, перехваченным оторопевшим от произошедшего лордом.

Ярко вспыхнул свет, и подскочивший лорд оттон Грэйд, с покушавшейся на его здоровье подушкой в руке, взбешенно взревел:

— Что вы себе позволяете?!

— Я?..

Растерянный вопрос не помешал совершенно испуганной собственным поведением мне, схватив другую подушку, попросту швырнуть ее в остолбеневшего от ярости лорда. Врезавшись в герцога, мое орудие упало на пол. Лорд оттон Грэйд перевел взгляд с упавшей подушки, на меня…

— Ариэлла, как это понимать? — ровным тоном вопросил герцог.

Слова вырвались сами:

— Простите, в моем распоряжении, к сожалению, не было ножа.

— И вы попытались воспользоваться подручными средствами, — протянул лорд оттон Грэйд.

О Пресвятой, я не ведаю, что на меня нашло.

— Скорее, не сумела сдержаться, — выдохнула я, поднимаясь под его пристальным взглядом.

— Забавно, — не скрывая сарказма, произнес его светлость, — весьма. Леди оттон Грэйд, а не приходило ли в вашу головку столь нетривиальная мысль, как необходимость и мне быть весьма сдержанным?! — вопросил он.

— Сомневаюсь, что у вас возникало желание ответить агрессией там, где слова оказались бессмысленными, — пробормотала я, осознавая результат собственной несдержанности.

Результатом был полуголый взбешенный лорд оттон Грэйд, сжимающий одной рукой подушку, в то время как вторая также сжалась в кулак, и взгляд его светлости не предвещал ничего хорошего, но видит Пресвятой — будь у меня еще одна подушка, я бы поступила так же, и…

В следующее мгновение герцог бросил подушку в изголовье кровати, вторую поднял, встряхнул и отправил туда же. Затем погас свет.

Стоявшая на постели, я заморгала, стараясь привыкнуть к темноте, а затем… Сначала я ощутила движение ткани, после прикосновение, осторожное, но прикосновение губами к моему колену, после еще одно на другом, и пальцы лорда, скользнувшие, по моим бедрам… Сердце перестало биться! В ужасе я попыталась опустить подол ночной рубашки, но мои ладони вдруг оказались в плену, а после одной рукой герцог обхватил запястья, лишив испуганную, оторопевшую, растерявшуюся меня возможности к сопротивлению, и почти сразу я ощутила недопустимое! Отвратительное! Грязное и неестественное! Движение его губ, обжигающее дыхание, касание… о Пресвятой! И мой крик, потонувший во всхлипе, и вмиг ослабевшие ноги, и оторопь, лишившая сил к сопротивлению, и пальцы герцога, сжавшие мои запястья с неимоверной силой, и его ладонь, касающаяся моего тела, скользящая по ногам, недопустимо прикасающаяся и вновь устремляющаяся в путешествие вдоль моих бедер, и губы… не болезненные, не жестокие, но неимоверно шокирующие и…

В какой-то миг, обессилев, я упала и оказалась в объятиях сидящего передо мной на коленях лорда, но я не могла даже кричать, оглушенная биением собственного сердца, ошарашенная случившимся, откровенно напуганная распущенностью лорда оттон Грэйда и вместе с этим лишенная эмоций, опустошенная настолько, что, даже ощутив его прикосновение к губам, не смогла отстраниться, пусть даже эти губы только что…

— Спать? — поинтересовался прервавший поцелуй лорд оттон Грэйд.

— Д-д-да, — прошептала я, не в силах отдышаться после случившегося.

Легкий поцелуй, осторожные движения, и меня уложили на подушку. Пальцы герцога скользнули по ноге, и ночная рубашка была оправлена, а после меня заботливо укрыли и ласково прошептали:

— Спи.

О возражении даже не подумалось, но, распахнув ресницы, я лежала, вглядываясь в темноту. Это было потрясением. Испугом. Оторопью, охватившей и не отпускающей меня. И я совершенно не замечала того, что герцог лежит, подперев голову согнутой в локте рукой, а вторая бережно обнимает меня, и взгляд лорда, он не отрывался от моих глаз. Заметила позже, когда грохот от биения сердца утих и ладонь лорда, прикоснувшись к моим щекам, вытерла влажные дорожки от слез… Чуть повернув голову, встретилась с его взглядом, и мне наставительно повторили:

— Спи. Не провоцируй меня на дальнейшие действия, тебе еще рано.

Я не ведаю, как удалось уснуть. Мне казалось, я просто провалилась во тьму, где оказалось очень тепло, уютно, и меня окутало чувство защищенности.

* * *

Иногда произошедшее под покровом ночи всем грузом осознания настигает лишь поутру. Так случилось и со мной — пробуждаясь от яркого солнца, залившего каюту, я потянулась на постели, и вдруг вновь стало сумрачно.

— Отдыхай, — произнес лорд оттон Грэйд, прикрывая ставни.

Звук осторожных шагов, скрип открываемой двери, и ее бережно закрыли. Шаги герцога обрели решительность и звучность, он прошел по палубе, быстро спустился по лестнице…

Я вспомнила события вчерашней ночи!

Сон исчез, словно его и не было. Вскочив с постели, я в ужасе взглянула на стену, и случившееся калейдоскопом закружилось перед глазами! Все случившееся!

* * *

В двери постучали, и раздался голос Торопа:

— Леди оттон Грэйд, герцог ожидает вас к завтраку.

В этот момент я выходила из умывальной комнаты, заверяя себя, что почистила зубы и умылась в последний раз. Услышав сказанное, вновь вернулась к умывальнику. Холодная вода на пунцовые щеки, ладони под проточную воду… слезы стыда и смятения. Я не знала, что мне делать, я не ведала, как вести себя, я не предполагала, как смогу показаться всем на глаза и особенно — как посмотрю на собственного супруга.

Тороп, не дождавшись ответа, ушел. Я была очень благодарна ему за это. Весьма благодарна. Слишком поздно пришло осознание, что не ответив лакею, я навлекла на себя того, кто молчанием не удовлетворится.