Чип подтолкнул ее к борту. Она перелезла через поручни и со словами:

— Зачем он это делает? — соскользнула в воду. Чип спрыгнул вслед за ней.

— Отваливай от борта! — крикнул Даррен Костанца. — Отцепись! Плыви!

Они проплыли несколько метров, балахоны их вздулись пузырями, и они теперь стояли в воде торчком, как поплавки.

— Для чего вы это делаете? — спросила Маттиола.

— А ты, балда, сама додумайся! — сказал Даррен Костанца, садясь к румпелю.

— Мы утонем, если вы нас бросите! — крикнул Чип. — Мы не сможем доплыть, здесь так далеко!

— А кто вам велел переться сюда?

Катер дернулся и стал набирать ход, таща за собой привязанный ялик, вздымавший веер пены.

— Ах ты, ладо-гадо братоборное! — выругался Чип. Катер взял курс на восточную оконечность далекого острова.

— Он забрал катер себе! — сказала Маттиола. — Он хочет продать его!

— Больной себялюбец из Пред-У, — сказал Чип. — О, Христос, Маркс, Вуд и Вэнь, у меня же был в руках нож, а я бросил его на пол! Ишь ты: «Поджидал вас, чтобы помочь добраться до порта!» Он пират борьбатый, вот он кто!

— Хватит! Довольно! — сказала Маттиола и посмотрела на него с отчаяньем.

— О, Христос и Вэнь!..

Они расстегнули свои балахоны и выпростались из них.

— Не выпускай! — посоветовал Чип. — Он будет удерживать воздух, если завязать наглухо!

— Вон еще одна лодка! — сказала Маттиола.

Белое пятнышко быстро перемещалось с запада на восток где-то на полпути между ними и островом.

Она стала махать балахоном.

— Слишком далеко, — сказал Чип. — Поплыли, Маттиола!

Они завязали рукава балахонов себе вокруг шеи и поплыли в довольно холодной воде. Остров был невообразимо далеко — километрах в двадцати, если не больше.

«Если бы мы смогли хоть понемногу отдыхать на раздутых балахонах, — думал Чип, — мы смогли бы подплыть достаточно близко к острову, чтобы нас могли заметить с другой лодки. Но кто может оказаться на ней? Номеры вроде Даррена Костанцы? Вонючие пираты и убийцы? Не прав ли был Король, говоря тогда, лежа на кровати: «Я надеюсь, вы попадете туда. Оба. Вы это заслуживаете». Разборись тот гадо-брат!

Вторая лодка приближалась к захваченному пиратом катеру, который, по-видимому, пытался уйти от нее дальше на восток.

Чип плыл уверенно, поглядывая на плывущую рядом Маттиолу. Хватит ли у них сил дотянуть до берега? Или им суждено тонуть, захлебываться, теряя силы, все глубже погружаясь в пучину темной воды. Он отогнал навязчивый образ. Надо плыть. Плыть и плыть!

Вторая лодка сбавила ход, расстояние между ней и катером увеличилось. Однако теперь она росла на глазах.

Чип поймал ногу Маттиолы. Тяжело дыша, она оглянулась, и он взглядом показал ей на лодку.

Лодка не стояла на месте — она развернулась и шла к ним.

Они ослабили завязанные на горле рукава балахонов и стали размахивать ими — голубым и ярко-желтым.

Лодка повернула было от них, вновь взяла прежний курс и опять пошла в сторону.

— Сюда! — кричали они, размахивая балахонами и выскакивая по пояс из воды. — Помогите! Помогите! Помогите!

Лодка развернулась в их сторону, потом опять рыскнула и, наконец, пошла прямо на них, увеличиваясь в размерах, все громче и громче сигналя.

Маттиола едва держалась, захлебываясь и кашляя. Чип подсунул свое плечо под ее руку и поддерживал ее.

Однороторный катерок с большими буквами «ССЭ» на белом борту подошел и осел, обдав их волной.

— Цепляйсь! — крикнул номер с катера, и рядом с ними шлепнулся белый спасательный круг на веревке. Чип ухватился за круг, и веревка натянулась, выбираемая молодым белобрысым номером. Он подтягивал их к борту.

— Я в порядке, — сказала Маттиола, держась за руку Чипа. — Все хорошо.

С борта катера свисал веревочный трап. Чип взял у Маттиолы балахон, пальцы одной ее руки положил на нижнюю перекладину, а другой рукой помог ухватиться за следующую. Она полезла вверх. Номер перегнулся через борт, схватил ее за руку и помог ей. Чип подстраховал ее ноги, затем влез сам.

Они лежали, тяжело дыша, на теплой твердой палубе под кусачим одеялом и держались за руки. Кто-то приподнял им головы и поочередно приложил к их губам металлический стаканчик. Жидкость в них издавала такой же запах, как Даррен Костанца. Она обожгла им горло, но удивительно согрела желудки.

— Алкоголь? — поинтересовался Чип.

— Не волнуйтесь, — сказал им, открыв в улыбке нормальные зубы, молодой блондин, навинчивая стаканчик на фляжку. — Один глоток вас не убьет.

На вид ему было лет двадцать пять, он носил короткую желтую, как волосы на голове, бородку. Глаза и кожа были нормальные. На бедрах у него был коричневый пояс с карманом, из которого торчала рукоять пистолета; он был в белой тканой рубашке без рукавов и в коротких, до колен, светло-коричневых штанах с синими заплатами. Поставив на сиденье фляжку, он расстегнул ремень.

— Я выловлю ваши балахоны, — сказал он.

Он положил ремень с кобурой и пистолетом рядом с фляжкой и перелез через борт. Послышался всплеск, и катер покачнулся.

— По-видимому, они не все такие, как тот рыбак, — сказал Чип.

— У него оружие, — сказала Маттиола.

— Но он оставил его на скамейке, — сказал Чип. — Если бы он был больным, он бы побоялся.

Они молча лежали, рука в руке, под кусачим одеялом, глубоко дышали и глядели в синее чистое небо.

Катер еще раз качнуло, и молодой человек с их мокрыми балахонами влез через борт на палубу. Его волосы, давно не стриженные, липли к голове мокрыми колечками.

— Ну как, отогрелись? — спросил он с улыбкой.

— Да! — дружно подтвердили они.

Он стряхнул с балахонов воду за борт.

— Я виноват, что не оказался здесь вовремя, чтобы помешать тому дуролому так поступить с вами, — сказал он. — Большинство иммигрантов приходят из Евра, поэтому я, в основном, патрулирую на севере. Нам требуется два катера или настоящий сторожевик, а у нас только один этот.

— А вы кто — полицейский? — спросил Чип.

— Я? — улыбнулся молодой человек. — Нет, я из «Службы содействия эмигрантам». Это агентство, которое нам разрешили создать для помощи эмигрантам на первых порах. И чтобы до берега добрались, не потонули. — Он повесил балахоны на поручни и расправил их, чтобы они скорей просохли.

Чип приподнялся на локтях.

— И часто здесь такое случается? — спросил он.

— Кража эмигрантских лодок — распространенная забава в этих местах, — сказал молодой человек. — Но есть и другие, посмешней.