— Ахмед сказал, что ты ждешь ребенка от меня.

— Ему померещилось. Нет никакого ребенка.

— Так ты беременна или нет?

— Я пошутила.

— Этим не шутят!

— От кого рожать‑то, от тебя?

— А почему бы и нет?

— Да у тебя гены вора и альфонса. Ты придумал душещипательную историю про тюрьму, развел меня на двадцать тысяч долларов. Ты украл мои серьги, деньги и пластиковую карту. Я звонила в службу поддержки, хотела ее заблокировать, но ты снял все, на счету нет даже и цента. Что тебе еще от меня надо? У меня больше нет денег! Если ты рассчитываешь на мою московскую квартиру, то знай: тебе ничего не перепадет. Я обещаю. Я видела тебя в аэропорту, ты встречал там блондинку. А потом вы сели в машину. Я ехала за вами. И видела, в каком отеле вы остановились. Я могла рассказать этой женщине о тебе все, чтобы она знала, кто ты на самом деле, но я не стала этого делать. Я поняла твою настоящую сущность и хотела бы задать тебе один вопрос. Зачем ты так со мной поступил? Зачем ты на мне женился?

Валид молчал, но при этом не сводил с меня своего злобного взгляда.

— Кстати, почему ты так рано вернулся? Ты же рассчитывал приехать завтра? Что за срочность? Как же ты оставил в одиночестве такую роскошную блондинку? Ведь ее же может кто‑нибудь увести, тогда останешься без любви и без денег. Так что, Валид, давай разойдемся по‑мирному, а то ведь я могу пойти в туристическую полицию и рассказать о твоем воровстве и мошенничестве. Поэтому, мой дорогой муженек, если ты не хочешь неприятностей, то давай быстро разведемся, забери у Ахмеда мой паспорт и отправь меня на родину. Посчитаем наш брак маленьким недоразумением, которое мне стоило денег и нервов.

— Заткнись, женщина! — прошипел Валид и сделал несколько шагов в моем направлении.

— А ты побудь хотя бы раз нормальным мужиком и отправь меня на родину.

— Ты моя жена, моя собственность, и будешь делать все, что я тебе говорю!

— Я пойду в туристическую полицию и в российское консульство, — заявила я решительным голосом.

— Если ты хочешь, чтобы я испугался, зря стараешься, — злобно усмехнулся Валид. — Это моя страна, мои законы и мои порядки. Ты тут никто. У тебя даже вера другая. Ты не захотела принять ислам, выучить Коран, надеть хиджаб и терпеливо ждать мужа с работы, во сколько бы он ни пришел, и не лезть в мужские дела. Ты решила снова стать пляжной женщиной. Я не дам тебе улететь из этой страны, потому что я твой муж и ты должна жить здесь. Зря ты надеешься, что Ахмед отдаст тебе твой паспорт. Я оставлю в аэропорту твои координаты, и тебя не выпустят из страны.

— Что ты заладил: жена да жена?! Ты же меня не купил.

— Я взял тебя в жены, и ты должна мне подчиняться.

— Да что ты от меня хочешь? — отчаянно крикнула я.

— Ты моя жена, и ты обязана меня слушаться. Мне надоела твоя непокорность!

— Но я не хочу с тобой жить! Не хочу!

— Наша совместная жизнь — это кара за твою непокорность. И не стоит пугать меня полицией. В моей стране должна бояться полиции ты, а не я. Ты пляжная девка! Ахмед сказал, что ты пила виски.

— С тобой тут не только пить начнешь!

— Ты не должна употреблять алкоголь.

— Ты сам меня довел до этого.

Достав из кармана свой мобильный телефон, я принялась нажимать на все кнопки подряд и бормотать себе под нос:

— Какой там у нас номер телефона туристической полиции? Я еще в Каир позвоню в российское посольство и в МИД. Ты не переживай, я обращюсь во все инстанции. Меня в беде не оставят, а на родину по‑любому отправят. Это мы, русские люди, только с виду такие злые, неулыбчивые и недружные, а если горе приключится, то каждый из нас друг другу свое плечо подставит. Так что мы такие сплоченные, дай бог каждому. А еще я матери сейчас позвоню, она весь МИД на уши поставит. Друзья меня тоже в беде не оставят.

— Ты не будешь никуда звонить!

— Нет, я куда надо позвоню!

Валид выхватил у меня из рук мобильный телефон, бросил его на пол и стал с яростью пинать его своим новым ботинком.

— Ты что делаешь?! Прекрати!

Видимо, телефон был достаточно крепким, потому, что в корпусе образовалась всего лишь небольшая трещина. Тогда муж поднял мобильный с пола и с такой силой швырнул его о стену, что тот разбился вдребезги.

— Что ты наделал? Это же моя единственная связь с родиной!

— Забудь про свою родину!

— Не забуду!

— Я сделаю так, что ты забудешь не только родину, но и свою мать!

С этими словами Валид подошел ко мне совсем близко и толкнул меня с такой чудовищной силой, что я сильно ударилась головой об стену и стала медленно сползать вниз.

— Сволочь! — крикнула я и тем самым распалила Валида еще больше. — Я все равно отсюда улечу! Я улечу!!!

— Никуда ты не улетишь. Ты — моя жена!

Изможденно опустившись на пол, я ощутила острую боль в затылке, свернулась в комочек и закрыла свое лицо дрожащими руками.

— Ты за это ответишь, — в моих глазах моментально все поплыло, я поняла, что в скором времени потеряю сознание. Мне хотелось позвать на помощь, но я знала, что вряд ли кто‑нибудь мне поможет.

— Заткнись, женщина!

После этого Валил дал волю ярости, кипевшей у него внутри, и принялся меня избивать. Он бил меня очень долго и изощренно. Временами я теряла сознание, временами приходила в себя и пыталась понять, где я: на этом свете или уже на том.

— Ты моя жена и ты должна быть покорной, — доносились до меня слова Валида.

Он стоял надо мной, как палач, который хладнокровно расправляется со своей жертвой и заставляет ее страдать, получая от этого райское наслаждение. Мне вдруг показалось, что мой муж не просто хочет доставить мне физические страдания, он хочет меня убить.

Я не знаю, сколько времени продолжалось мое избиение, которое Валид назвал платой за непокорность. А потом я перестала слышать его голос и перестала чувствовать боль. Только какой‑то нарастающий шум в ушах и кромешная темнота в глазах…

— Мамочка, где я? Мамочка…

…С огромным усилием я открыла глаза и почувствовала, что нахожусь в каком‑то полусознательном состоянии. Мне было больно даже просто открывать глаза, а во рту я ощущала солоноватый вкус крови. Я попыталась вспомнить, где я нахожусь и что со мной произошло, но мне было больно даже просто думать: голову пронзала нестерпимо острая боль.

В памяти всплывали какие‑то смутные обрывки воспоминаний. Вот Валид на меня кричит. Вот разбивает мой телефон, а вот избивает меня прямо ногами… Особенно больно, когда удары наносятся по моей голове. Валид бил меня слишком хладнокровно, на его лице не дрогнул ни один мускул. Все это говорило о том, что я — далеко не первая жертва рукоприкладства Валида.