револьвера расстрелян, стрелок вынужден взять паузу, чтобы перезарядиться. Один из львов, тот, что оказался ближе и менее изранен стремительно сокращает дистанцию. Ну же, кто успеет первым?

Забыв о пирожных, Брутус вскакивает к самой ограде и наклоняется, боясь упустить малейшие детали происходящего… Пора! Наполненная мягким розовым кремом корзиночка падает прямо под опорную ногу азартному зрителю как раз в тот момент, когда он еще сильнее вытягивается в сторону арены. Нога теряет опору, выскальзывает, и Брутус медленно переваливается через металлическую ограду. Еще секунду он держится, но вот пальцы соскальзывают, и моя жертва с тридцатифутовой высоты падает на песок арены. Трибуны так увлечены зрелищем, что происшествие не сразу замечают, а когда обращают внимание, уже поздно — один из львов подбегает к упавшему и рвет еще живое тело. На арену выбегают служащие, животных мгновенно расстреливают, но уже поздно — с разорванным горлом и выпотрошенными кишками не живут.

Рев толпы глушит даже хлопки выстрелов. Угадывается в криках и испуг и возмущение, но в основном слышна только кровожадная радость.

— Следующие несколько недель на игры попасть будет невозможно, — криво улыбаясь говорит домина Петра, когда шум немного успокаивается. — Билеты станут раскупать быстрее, чем они будут появляться.

— Какой кошмар! — Акулине держится за лицо. — Вы не заметили, кто это был? Это ведь из нашего сектора мужчина?

— Да, — киваю я. — Феликс Брутус, младший брат нынешнего главы семьи Брутусов.

Сестренка распахивает глаза так широко, что становится похожей на анимешных героинь. Знаю, ты догадливая. Только не ляпни чего-нибудь! Именно этот момент выбрал охранник Петры, чтобы подойти. Нужно отдать должное, очень вовремя.

— Домина Петра, сейчас здесь появятся жандармы. Они должны будут выяснить, как это произошло и почему. Если вы не хотите тратить время на объяснения, я бы рекомендовал вам с подругой отправиться домой. Я останусь и расскажу все, что видел — это совершенно очевидно несчастный случай.

— Спасибо, Густавус, ты как всегда прав, — согласилась Петра. — Домина Акулине, доминус Диего, домина Улисса, предлагаю отправиться в какое-нибудь кафе. Мне ужасно хочется пить.

Удачно получилось. Жандармы — это не чистые, но вдруг у них тоже есть способы почувствовать следы использования манна? Очень маловероятно, но мне все же будет спокойнее, если не придется общаться с синемундирниками. Не люблю я их. Найдя взглядом Ремуса кивнул мальчишке, чтобы следовал за нами. У выхода чуть притормозил и, сунув несколько монет на проезд попросил:

— Посмотришь, как пройдет расследование? Только в ложу не возвращайся, мне главное знать, был ли переполох или нет. И знаешь, если увидишь чистых — сворачивайся и убегай.

— Конечно, доминус Диего, не беспокойтесь! — глаза у парня горят неподдельным восторгом. Он тоже догадался что смерть эта не случайна, и теперь отчаянно гордится, что пусть и косвенно поучаствовал в «деле». Не уверен, что это прямо нужно, но с Ремусом вообще неудобно получилось. Мальчишке хотелось повеселиться, а пришлось всю дорогу не отсвечивать. Вот и пусть почувствует причастность к серьезным делам. Да и вообще в случае чего буду его привлекать. Овечки из него уже не получится, так и не стоит давить в нем волчонка, а то как бы не устроил что-нибудь по собственной инициативе — просто от нерастраченной энергии.

Кафешка нашлась буквально в двух шагах от цирка. Впрочем, в этом районе всевозможных заведений уйма — надо же избавить от лишних денег разгоряченных представлением и нагулявших аппетит зрителей! И пока они по большей части пустуют. Вот через полчасика, когда из Колизея хлынут зрители, здесь станет тесновато, но, полагаю, нас к тому времени здесь уже не будет.

— Никогда не любила подобные развлечения, — призналась домина Петра, пригубив заказанный лимонад. — Драки между людьми еще ладно, хотя тех, кто ставит на это деньги я не понимаю — совершенно очевидно, что они договорные. Но чем перед ними провинились бедные животные? И мне ничуть не жаль этого идиота. Это же надо так увлечься, что аж себя забыл! Говорите это был кто-то из Брутусов? Неприятная семейка!

— Согласна, — немного вяло согласилась Акулине. — Всю жизнь мечтала побывать на играх, думала будет весело, а оказалось… Понятно теперь, почему папа всегда был против.

— Вот-вот, — закивала домина Петра. — Меня наоборот, отправили силой. «Что-то ты загрустила, дорогая доченька, сходи развлечься»! Как будто не знает из-за чего у меня столь отвратительное настроение! Зато кажется я нашла материал для разгромной статьи в нашей «Правде». Посмотрим, что они скажут, когда я опишу это варварство!

— Думаю, ничего не скажут, — пожал я плечами. — Если людям нравится это развлечение, отказываться от него только потому что оно расходится с требованиями морали никто не станет.

— А вы, доминус Диего, не слишком снисходительны к людям, — заметила Петра.

— Скорее не люблю их. Впрочем, моя нелюбовь в полной мере относится и к самому себе, так что все честно. Как говорил один давно исчезнувший бог — возлюби ближнего как самого себя.

— Никогда не слышала такого выражения, — пожала плечами Петра. — Но, думаю, там имелось ввиду совсем другое. Вы, доминус Диего, просто объясняете его себе так, как вам удобно.

— Петра, ты так и не сказала, что тебя печалит, — вспомнила Акулине. Надо сказать, очень вовремя, потому что собеседница опять пристально уставилась мне в глаза, а я все не мог отвести взгляд.

— Да ничего нового, — махнула рукой девушка. — Ты же помнишь, за кого отец хотел меня выдать? Ну так он до сих пор не отказался от своей идеи. Так что хочу пригласить вас на празднование моей помолвки, которое состоится через три декады. Приглашение семье Ортесов в любом случае будет отправлено, но раз уж мне представилась возможность сделать это лично, я ей воспользуюсь.

— Этот ужасный Криус? Глава Кэмпилусов? — печально уточнила сестра.

— Именно он, — кивнула Петра.

— Как же ты согласилась? — ужаснулась Акулине. — Ты же говорила, что лучше сбежишь из дома!

— Я и сбежала, — криво ухмыльнулась девушка. — Только после этого произошло слишком многое. После… — Петра снова посмотрела мне в глаза, — После того, как я вернулась, мне было все равно.

Глава 23

— Диего, это ведь ты его убил? — Кто бы сомневался, каким будет первый вопрос от Акулине, как только мы останемся одни. — Ты в самом деле собираешься извести всех Брутусов?

— Да. Я ведь уже говорил. И пока размышляю насчет семей твоего жениха и его друзей. — То, что Феликс Брутус умер бы даже если бы не угрожал семье, я объяснять не стал.

— Понимаю теперь, почему проклинателей так ненавидели. Ты думаешь это необходимо? — Встревоженно посмотрела на меня девушка. — Он ведь мог и не знать, что кто-то из членов его семьи злоумышлял против меня.

— Смеешься? — хмыкнул я. — Младший брат главы семьи — и не знал?