— Ему предъявят обвинение?

— Предполагаю, он смог провернуть все через третьи руки, как было с угрозами и наградой, назначенной за ваше похищение. Но он будет знать, что мне все известно. — Алек повернулся к ней. — Если вы уверены, что выдержите, мы, несмотря ни на что, отправимся на бал к лорду Стоуксею, как и намечали. Находиться со мной — ваша лучшая защита, какое бы вы ни испытывали к этому отвращение.

Розали тяжело вздохнула. Алек пошел на это, несмотря на то, какой клин сложившаяся ситуация могла вбить между ним и его семьей, с которой у него и так были непростые отношения. Ради Кэти. Ради нее. Почему? Просто движимый слишком развитым чувством справедливости. Порядочностью. И как она могла дурно судить о нем? На ее плечи обрушилась свинцовая тяжесть содеянного.

«Будь разумной. Будь практичной».

— Алек, — спокойно спросила она, — каким образом мы собираемся, когда придет время, расторгнуть помолвку?

На его лице отразились непостижимые эмоции.

— Все зависит от вас. Вы должны решить, например, прийти к выводу, что мы мало подходим друг другу. Полагаю, достаточно частая причина.

Мало подходим. Господи, она вовсе так не думала, млея в его объятиях. Когда он страстно занимался с ней любовью. Но это все — глупые, сумасбродные мечтания.

Розали как-то удалось проглотить образовавшийся в горле ком.

— Конечно. Ах, Алек, этот порез у вас на лбу кровоточит, возьмите мой чистый платок. — Она протянула ему платок, надеясь, что он не заметит, как дрожат ее руки. — Ваше несчастное лицо, что случилось?

— Это? — Он промокнул лоб платком. — Я загнал в угол одного из наемников Стефана. Ему удалось ударить меня, прежде чем я сбил его с ног.

Она попыталась пошутить:

— Вам надо было взять меня на подмогу. Ведь я же пришла вам на выручку в Храме красоты, не так ли?

— Перевернув на них маленький столик. — Алек улыбнулся ей в ответ, ее сердце зашлось от радости.

Она поспешила прополоскать платок в стоящей во дворе кадке с водой и вернулась обратно, чтобы обработать порез. Возможно, сейчас ей впервые удалось подойти к нему на такое близкое расстояние, со времени ночи в Вороньем замке. Розали нежно отвела со лба его темные волосы, явственно ощущая пальцами теплоту кожи, почувствовала его силу так близко, и все равно так недоступно.

— Надо подержать платок на ране, пока вас не перебинтуют должным образом. — Она смахнула с глаз слезы, мягко оборачивая платок вокруг его головы. Момент пьянящей близости завершился, они снова чужие. — Вот и все! — весело заключила Розали. — Теперь вы готовы к любым подвигам, даже к пресловутой поездке на бал, капитан Стюарт!

Он поднялся и посмотрел на нее:

— Вы наденете сегодня вечером это платье?

— Я… да. — Она помедлила. — Все в порядке, Алек?

— Более чем, — ответил он. Его лицо внезапно помрачнело. — Вы выглядите потрясающе.

Розали уставилась на него, сердце гулко стучало в груди. Она не могла подобрать нужные слова.

— Невозможный мужчина, — пробормотала она. Однако внутри что-то будто оборвалось.

— Я должен переодеться, — промолвил Алек, потом, замявшись, коснулся ее щеки пальцами и нежно погладил. — Розали! Ох, Розали! Думаю, вы никогда не узнаете, как сильно я желаю, чтобы все сложилось по-другому.

И ушел.

Розали не сразу осознала, что во двор вышла Верена, чтобы увести ее в дом.

— Думаю, я не испортила платье, — с трудом глотая слезы, вымолвила Розали. — Хотя и была к этому очень близка.

Верена взяла ее за руку:

— Я же вам говорила, вы должны доверять Алеку. — Она горячо обняла Розали за плечи. — Как мы с Лукасом.

Розали молча кивнула. А она не доверяла! И в этом заключалась се глубочайшая ошибка.

Наступил вечер, Розали сидела одна в комнате. Она уже успела принять ванну, слуги разошлись по делам. На ней был кремовый шелковый халат Верены, приготовленное сиреневое платье лежало на постели.

Розали ненавидела его. Оно представлялось ей символом того, что она потеряла.

Ровно в семь в дверь постучала Верена, ее ослепительная улыбка окрасила мир в еще более мрачные тона.

— Дети скоро отправятся в постель, — объявила Верена, — и мы сможем выезжать. — Она запнулась. — Я понимаю, вы все еще расстроены из-за того, что произошло днем. Но поверьте, в руках Алека вы с Кэти будете в полной безопасности, я слышала, Лукас часто это говорит!

В его руках. О боже. Розали вспомнила, как нежно он занимался с ней любовью, и новый приступ боли пронзил ее насквозь. Она улыбнулась из последних сил:

— Откровенно говоря, от мыслей о сегодняшнем бале у меня голова идет кругом. В любом случае спасибо, вы так добры.

— Мне ничего не жалко для друзей Алека! — заявила Верена, уютно устроившись подле нее на кровати. — Однажды он спас Лукасу жизнь, он вам рассказывал об этом? На Пиренеях. Лукас был ранен в ногу и мог замерзнуть до смерти в снегу высоко в горах. Алек вместе с солдатами соорудили грубые носилки и несли Лукаса многие мили через занесенный снегом перевал! Я тогда почувствовала, что он в беде, но была уверена, что с такими друзьями, как Алек, обязательно вернется домой, ко мне. — Верена потрепала Розали по руке. — А теперь я снова пришлю к вам мою горничную, чтобы помочь надеть платье. У меня есть аметистовое колье и серьги, которые могут вам понравиться. С удовольствием их вам одолжу. Гарнитур очень подходит к сиреневому платью, уверена, Алек будет от вас без ума. — Верена помедлила, потом продолжила: — Алек может казаться сдержанным, неэмоциональным. Понимаете, он многое испытал в жизни. Его семья… Честно говоря, они его не заслуживают. Кстати, дорогая, какие у вас планы?

Розали смутилась:

— Планы?

— Я имею в виду, когда вы собираетесь пожениться?

Розали с трудом выдавила из себя слова, каждое из них ранило, подобно кинжалу.

— Я не уверена, что наш брак состоится.

Реакция Верены была слишком очевидна.

— Я думала… мы с Лукасом считали, что вы просто созданы друг для друга! О, понимаю, Алек часто занят своими делами. Много времени проводит, изыскивая средства для солдатского дома, знаете, а ведь это была идея его отца, создать приют для солдат-ветеранов, только граф Эльдчестер совсем забросил свои начинания, Алеку пришлось взвалить все на себя. К сожалению, он отказывается принимать помощь от друзей, таких как Лукас. Слишком горд! — Она покачала головой. — Это вовсе не мое дело, но Алек вас очень ценит, вы для него очень много значите. Разве вы не заметили его взгляд, когда он увидел вас в этом платье?

— Он уже был помолвлен один раз. Думаю, теперь опасается с кем-либо слишком близко сходиться.

Верена недоуменно вскинула бровь.