– Э? – не понял Огвур.

Марвин тихонько захихикал.

– Теперь я понимаю, почему все женщины так фанатично мечтают о замужестве, – шепотом известил он барона. – Это же сущий верх блаженства – постоянно иметь под боком мужчину, которого можно мучить и изводить придирками до самой смерти.

– До чьей смерти? – с любопытством вопросил тысячник, пропустивший большую часть разговора.

– Позволь дать тебе полезный совет, друг мой, – менторским тоном изрек некромант, видимо намереваясь изложить что-то весьма важное, давно наболевшее и накопившееся в его душе. – Никогда не женись!

– Да я как бы это и не собирался! – простодушно отозвался орк. – Потому как Ланс утверждает, что он еще слишком молод для столь ответственного поступка…

Шокированный Марвин выпучил глаза и, забыв про заклинания, шлепнулся на землю…

– Офигеть! – цинично присвистнул Генрих, нахально улыбаясь от уха до уха. – Ланс, значит, молод еще… Ага! И ничто другое вас не волнует?

– Не-а, – просиял орк. – Все прочее, кроме взаимной любви, – это несущественные мелочи и глупая суета!

Попасть на огороженную частоколом территорию стойбища оказалось довольно просто.

Друзей по-прежнему прикрывала сила волшебного заклинания некроманта, а совместными магически-физическими усилиями Огвура и Марвина в ограде образовался изрядной величины пролом, до поры до времени наспех прикрытый все тем же мороком. В лагере киктов царила суматоха. Один изрядно подвыпивший, сутулый и чудовищно волосатый бездельник натолкнулся на невидимого орка, птичкой отлетел в сторону, да так и остался растерянно сидеть на земле, потирая ушибленный лоб.

– Осторожнее, – гневно прошипел Марвин, торопливо рисуя в воздухе добавочные руны. – Еще один подобный случай – и морок спадет. В Диких землях присутствует мощнейшая негативная энергетика, поглощающая значительную часть моей магии. Поэтому на мага надейся, но и сам не тупи! Ясно?

Огвур и Генрих послушно закивали.

Худшие опасения орка подтвердились целиком и полностью. Племя киктов оказалось весьма многочисленным, хорошо вооруженным и жутко воинственным. Все обитатели стойбища, включая маленьких детей, пребывали в приподнятом настроении, вызванном предстоящей свадьбой вождя. В водруженных на костры огромных котлах варились всевозможные кушанья, издающие не особо аппетитные ароматы, но зато, по мнению изрядно проголодавшегося тысячника, простые и сытные. Он заинтересованно принюхивался к сшитым из бересты сосудам, наполненным настоянным на клюкве самогоном, и так и норовил утянуть что-нибудь съестное. А несчастный Генрих, отличающийся куда более притязательными вкусами, брезгливо зажимал нос и далеко обходил развешанные на распорках лошадиные шкуры, выдубленные и вымоченные в моче, или же пузатые кожаные бурдюки, источающие кислый запах свежего кумыса. От немытых троллей отвратительно разило потом, над кучами протухших отбросов вились тучи жирных зеленых мух, а закопченную кухонную утварь покрывал толстый слой прогорклого сала. Повсюду носились стайки юрких, неумытых ребятишек, а посему тройке невидимых друзей приходилось постоянно проявлять чудеса ловкости и изворотливости, дабы избежать столкновения с этой вездесущей мелюзгой.

– А что, возможно, Лансу не хватает для счастья именно таких вот примитивизмов? – оценивающе бормотнул Марвин, рассматривая крохотную девчушку, шмыгающую висящими до подбородка соплями. – Детей, домашнего уюта… Интересно, чем они лечат насморк?

– Ты что, совсем сдурел? – Огвур выразительно покрутил пальцем у виска. – Забыл небось, что полуэльф – не женщина…

Некромант только приоткрыл рот, намереваясь ответить, как вдруг на пороге ближайшего жилища появилась толстая троллиха, и Марвину тут же стало не до философского диспута о разнице между полами. Ибо женщина бесцеремонно поймала чумазую девчушку, ловко высморкала ее в подол своего платья, а затем подобрала валяющийся на земле горшочек, подцепила пальцем некоторую толику его содержимого и намазала болящему дитяте под носом. Довольная девчушка немедленно унеслась прочь.

Едва дождавшись ухода лекарки, маг заинтересованно склонился над горшочком.

– Так, что это тут у нас? – с профессиональным любопытством бормотал он, ковыряясь в неопрятной посудине. Его ладонь оказалась густо измазана вязкой беловатой субстанцией: – Жир, мелисса, мать-и-мачеха, немного морской соли и что-то еще… не могу определить из-за своего гайморита… – Он осторожно натер тролльим снадобьем свою переносицу и ямку над верхней губой. – Возможно, это излечит мой нос…

– Марвин, – укоризненно одернул друга барон, – немедленно прекрати эти несвоевременные научные изыскания. Давай поскорее отыщем Ланса и смотаемся из сего рассадника дизентерии, пока мы тут что-нибудь похлеще твоего гайморита не подцепили.

– Да там он, там! – Некромант как-то дергано махнул рукой в сторону самого богатого шатра, охраняемого двумя весьма свирепыми на вид здоровяками. – Я чувствую его ауру! Что это со мной творится?.. – Он испуганно вращал выпученными глазами, его лицо налилось кровью и перекосилось. – Апч…

Но барон торопливо зажал своей широкой ладонью нос некроманта:

– Тихо ты!

– Ланс! – сдавленным шепотом взывал Огвур, подобравшись к задней стенке шатра. – Ты здесь?

– Здесь! – пришел немедленный ответ. – Спасите, помогите, они надо мной издеваются! Пытают!

– Как? – набычился орк.

– Мясо жирное есть заставляют! – умирающим голоском стонал полукровка. – Кошмар! А как же моя диета?!

– Ну от этой напасти мы тебя запросто спасем! – утешил милого дружка добрый орк. – Давай его сюда!

Нижний край задней стенки шатра приподнялся, и наружу просунулась тонкая рука полуэльфа, сжимающая огромную миску, доверху наполненную истекающими жиром кусками жаркого. Голодный Огвур громко щелкнул зубами, схватил «пытку» и торопливо зачавкал.

– Огвур, не смей! – предостерегающе вскрикнул Генрих, но орк одарил его возмущенным взглядом, прижимая жаркое к своей груди.

Барон негодующе фыркнул, разозленный прожорливостью друга.

– Они к тебе приставали? – неразборчиво допрашивал тысячник, не забывая жевать и глотать.

– Вождь Баргуш начал делать мне комплименты, а я дал ему пощечину! – виновато проблеял скрытый в шатре Ланс.

– И что он сказал?

– Да он вообще молчал…

– А как же он тогда комплименты делал? – чуть не подавился от изумления орк.

– Вручную… – жалобно канючил полукровка.

Тысячник гневно взревел, отшвыривая опустевшую миску:

– Да я его…

И тут произошло нечто неприятное…

Я сделала шаг вперед и тут же болезненно зажмурилась, отворачивая лицо от колющего натиска сухого, горячего ветра. За нашими спинами схлопнулся портал, оставив после себя звук короткого щелчка и секундную вспышку мерцающего света. Солнце, напоминающее раскаленный серо-желтый шар, стояло высоко в зените, равнодушно взирая на мертвую, потрескавшуюся землю. Трава здесь не росла. Песок с сухим шорохом перекатывался у нас под ногами, обсыпая сапоги мелкой, похожей на пудру пылью. Воздух плавился горячим зыбким маревом, до предела насыщенным радиацией, при каждом вздохе раздирающей гортань и вытравляющей легкие. Этот край умер уже сотни лет назад, дотла выжженный испепеляющим дыханием «мертвой руды», скрытой в его недрах.