Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Джо кивнул и похлопал Натана по спине.
- Я понимаю, Натан. Я понимаю.
Натан кивнул в ответ и пошел прочь, его глаза все еще блестели от слез, которые он сдержал в себе. Джо сказал себе, что это слезы радости, но он не был уверен. Внутри Натана был глубокий колодец боли, который, казалось, пузырился на поверхности. Джо надеялся, что этот человек продержится достаточно долго, чтобы довести дело до конца. Погрузка гробов на грузовик была самой важной частью всего плана.
В больнице сегодня было очень шумно. На прогулочном дворе произошла драка, и пятеро заключенных были ранены. Одного из них чуть не выпотрошили. Он приехал на каталке, крича и держась руками за внутренности. Запах его внутренностей разбудил чудовище. Джо с большим усилием отвел взгляд от кровавой бойни и вместо этого уставился на стопку конвертов, лежащих у него на коленях. Первое, что он заметил, было письмо от Ланы. Оно было длинным и бессвязным, написанным от руки дрожащим скорописным почерком, который казался почти официальным.
Дорогой мистер Джозеф Майлз.
Я очень старалась найти правильные слова, чтобы выразить свои чувства после встречи с вами. Я так долго ненавидела тебя, а теперь не знаю, что, черт возьми, чувствовать. Смущение. Злость. Отторжение. Печаль. Благодарность. Да, я благодарна тебе. Я хотела покончить с этим и, увидев тебя, поговорив с тобой, получила это. Я не могу притворяться, что понимаю, что произошло между тобой и моей сестрой, но мне было ясно, что ты испытываешь к ней искренние чувства. Было очевидно, что ты ее любишь. Я не знаю, любила она тебя или нет. Ты явно веришь, что она любила тебя, и это было очевидно.
В последнее время я много читаю о серийных убийцах, пытаясь разобраться, и что-то в тебе не совсем подходит этому определению. Считается, что серийные убийцы обычно нарциссичны, антисоциальны, неспособны к сочувствию или раскаянию. У меня не сложилось такого впечатления от тебя. Я видела, как ты плакал. Я видела в твоих глазах любовь к моей сестре. Ты не такой монстр, каким я тебя представляла. Но ты все еще гребаный монстр. В этом я тоже уверена. Ты убил мою единственную сестру. Ты больной, извращенный, испорченный человек. Ты просто более сложный, чем просто маньяк, каким я тебя представляла, маньяк, которого я могла бы ненавидеть. Но ты все равно в полном дерьме. Ты ужасный ублюдок, но я больше не ненавижу тебя. Я потратила слишком много времени на ненависть. Мне просто жаль тебя сейчас. Ты очень несчастный человек, Джозеф Майлз. Я думаю, что ты терзаешь себя так же, как и своих жертв. Думаю, это подходящее наказание. Когда моя мать сказала, что я должна простить тебя, я подумала, что она сошла с ума. Я не думала, что смогу когда-нибудь простить человека, который так жестоко, так ужасно отнял жизнь у Алисии. Я хотела найти способ причинить тебе боль, а не простить. Я хотела, чтобы ты почувствовал то, что чувствовала Алисия, что чувствовали мы. Теперь я думаю, что мама была права. Мне нужно отпустить весь этот гнев. Все, что я знаю, это то, что жизнь моей сестры не была счастливой в течение очень долгого времени. Она перескакивала с одних токсичных отношений на другие, баловалась наркотиками, слишком много пила. Она разрушала свою жизнь. Неудивительно, что она плохо кончила. Так что не мучай себя больше из-за нее. Если ты думаешь, что она умерла счастливой, я должна тебе поверить ради моего собственного здравомыслия. Я думаю, тебе тоже нужно в это верить. Я прощаю тебя.
Искренне,
Лана.
У Джо задрожали руки. Он попытался сдержать слезы и не смог. Они обрушились на него потоком боли, грозившей смыть его с лица земли. Другие заключенные наблюдали за ним. Джо это не волновало. Они узнали его боль. Они все чувствовали это раньше, даже сумасшедшие. Это была мука осознания. Это момент самопознания, когда зло осознает себя. Последние несколько месяцев Джо думал только о побеге. Он редко всерьез задумывался о том, чтобы найти лекарство. Его единственные мысли об Алисии были эгоистичными. Он скучал по ней, но не чувствовал угрызений совести из-за того, что убил ее, предал. Теперь он снова предавал ее, не пытаясь всерьез найти лекарство. Она приехала с ним в Сиэтл, потому что верила, что он сможет вылечить ужасное проклятие, живущее внутри него, но теперь он поддался ему. Теперь он думал о болезни, о проклятии как о неотделимой части себя самого. Чудовище. Это не было чуждым присутствием или альтер эго, живущим внутри него. Это был он. Это было то, кем и чем он был. Джо позволил себе стать этим отвратительным, разрушительным, жестоким, злым существом. Алисия не узнала бы его сейчас. Она бы его разлюбила. Он недостаточно усердно боролся с проклятием. Джо позволил своему сожалению о потере Алисии лишить его всякой надежды. Он поддался ужасу, который таился внутри него, и, что еще хуже, стал наслаждаться им. Он лелеял его с яростью и жалостью к себе, позволил ему выйти из-под контроля. Каждый шаг, который он делал последние несколько недель, был рассчитан на то, чтобы сбежать из тюрьмы и получить доступ к новым жертвам. Поиски деда были в лучшем случае второстепенной заботой. Даже если он найдет этого человека и убьет его, его уверенность в том, что это что-то изменит, была почти нулевой.
Джо вытер слезы и открыл следующее письмо. Оно было от женщины, которая раньше руководила его группой анонимных сексуальных наркоманов. Она все еще пыталась трахнуть его после всех этих лет. Джо усмехнулся и разорвал его в клочья. Следующее письмо было от его кузена Дирка. Письмо было датировано неделей назад, на следующий день после того, как Джо позвонил
