– А может быть, вам поехать с нами? – сказал Анжель.

– С кем это – с вами?

– С Анной и со мной. И еще с Рошель.

– Куда это?

– В Эксопотамию.

Полог Морфея приподнялся над головой профессора, и бог сна собственноручно бросил ему на темечко камень. Жуйживьом мгновенно проснулся.

– Пропади я пропадом, ведь это пустыня!

– Совершенно верно, – подтвердил Анжель.

– Так это же то, что мне нужно!

– Значит, вы согласны?

– Согласен на что, черт подери? – воскликнул профессор, переставая понимать, что к чему.

– Как, разве господин Шмонт не предлагал вам работу?

– Господин Шмонт проел мне плешь, – сказал Жуйживьом. – Вот уже неделя, как я колю ему эвипан, чтобы он оставил меня в покое.

– Но ведь он хотел всего лишь предложить вам место в Эксопотамии: главный врач лагеря.

– Какого еще лагеря? И когда?

– Лагерь железнодорожного строительства там, в пустыне. Работы начнутся через месяц. А отправляться надо завтра. Едем мы с Анной и Рошель.

– Кто такая Рошель?

– Приятельница.

– Хорошенькая? – Жуйживьом выпрямил спину и подтянулся.

– Хорошенькая. Во всяком случае, мне так кажется.

– Значит, вы влюблены, – со знанием дела заметил профессор.

– Да нет, что вы! – запротестовал Анжель. – Она любит Анну.

– А вы любите ее?

– Да, – сознался Анжель. – И просто необходимо, чтобы Анна любил ее тоже, раз она его любит. Она была бы так счастлива!

Жуйживьом почесал нос.

– Это, конечно, ваше личное дело, но остерегайтесь подобных рассуждений. Значит, вы считаете, что там достаточно места для запуска «Пинга – девятьсот три»?

– Там места сколько хотите.

– А вы почем знаете?

– Я инженер.

– Великолепно! – сказал профессор и нажал на кнопку у изголовья Корнелиуса. – Потерпите немного, – сказал он Анжелю, – сейчас мы их разбудим.

– Но как?

– Очень просто, – объяснил Жуйживьом. – Уколоть как следует – и готово дело!

Он замолчал и погрузился в размышления.

– О чем вы думаете? – спросил Анжель.

– Я возьму с собой ассистента, – сказал профессор. – Очень честный молодой человек… – Ему вдруг стало неуютно сидеть на стуле, но он продолжал: – Надеюсь, у них найдется место и для Крюка. Это прекрасный техник.

– Разумеется, найдется, – сказал Анжель.

Вошла медсестра и принесла все необходимое для уколов.

Пассаж

А сейчас настало время остановиться на минуту, потому что даже в обычных главах напряжение все время будет нарастать. Могу объяснить почему: у нас уже имеется девушка, притом красавица. Будут еще и другие, а при таких обстоятельствах жди перемен.

Если бы не девушки, повествование, пожалуй, пошло бы веселей: но с девушками от грусти не уйти. Не то чтобы они любили грустить – во всяком случае, так они говорят, – да только грусть приходит сама, как только появляются девушки. То есть когда появляются красавицы. О дурнушках и говорить не стоит: достаточно того, что они существуют. Впрочем, все девушки обязательно красавицы.

Одну из них будут звать Бронза, а другую – Лаванда. Имена остальных всплывут потом, но уже не в этой книге и не в этой истории.

Еще будет много разных людей, и все они соберутся в Эксопотамии, потому что это пустыня. Люди любят собираться в пустыне – там много места. Они пытаются и в пустыне делать то же, что делали в других местах, но все, что они делают, кажется им новым.

Такое уж у пустыни свойство – всему придавать новый смысл, особенно если предположить, что и солнце наделено там необычайными качествами.

О пустыне пишут довольно часто. Вот, например, Артур Эддингтон нашел способ вычислить, сколько львов там бродит. Для этого достаточно просеять весь песок через сито, и вы получите львов в чистом виде. Самый захватывающий момент – это когда сито надо трясти. Но результат того стоит: все львы в ваших руках. Правда, Эддингтон не учел, что вместе со львами в сите останутся камни. Впрочем, о камнях я и сам буду рассказывать время от времени.

Часть первая

Это весьма выгодный способ; благодаря малым затратам на производство и высокому качеству получаемых волокон он заслуживает особого внимания.

Рене Эскурру. Бумага. Изд. Арман Колен, 1941, с. 84

I

Проголодавшись, Атанагор Порфирогенет отложил свой археологический молоток, отставил старинный грецкий горшок, от которого старательно отколупывал слой за слоем, и, верный девизу «Sit tibi terra levis»[3], вошел в палатку. Он собирался пообедать.

Потом, для удобства читателя, он заполнил анкету, которую мы приводим здесь полностью, хотя и в напечатанном виде:

Высота: 1 м 65 см

Весомость: от силы 69 кг

Головной волосяной покров: с проседью

Нательный волосяной покров: слабо выражен

Возраст: неопределенный

Форма лица: вытянутая

Форма носа: непогрешимо прямая

Форма ушей: университетский тип в виде амфорной ручки

Вид снаружи: небрежный; карманы оттопырены и вечно набиты всякой дрянью, так что за словом далеко лезть не надо

Особые приметы: ничего примечательного

Привычки: оседлые от переезда до переезда.

Заполнив анкету, Атанагор порвал ее. Он не испытывал в ней ни малейшей нужды, ибо с юношеских лет предавался излюбленному сократовскому упражнению, которое, выражаясь примитивно, можно обозначить так:

γνωθι σεατòν[4]

Палатка Ата была сделана из большого куска ткани особого раскроя и снабжена в нескольких удачно выбранных местах специальными отверстиями. Зиждилась она на крепких и надежных опорах (цилиндрической формы, выточенных из базукового дерева).

Над первым полотнищем – настолько высоко, насколько следовало, – было натянуто второе. Держалось оно посредством веревок и металлических кольев, пришпиливавших ткань к земле, что позволяло избежать неприятных звуков, производимых ветром. Блестящим исполнением этой замысловатой конструкции Атанагор был обязан Мартену Жирдье, своему ближайшему помощнику. У посетителей, которых здесь никогда не устанут ждать, замечательное сооружение может вызвать целую гамму эмоций – в зависимости от остроты и широты их перцептивных возможностей, – а также оставит простор для дальнейших переживаний. Палатка занимала площадь в шесть квадратных метров (с лишним, ибо приехала она из Америки, а англосаксы, как известно, мерят в дюймах и футах то, что нормальные люди измеряют метрами; по этому поводу Атанагор любил говорить: пора бы им уже перестать финтить с футами и сделать метр мэтром измерений). Кроме того, вокруг палатки еще оставалось достаточно свободного места.

Мартен Жирдье находился по соседству и был занят тем, что выпрямлял у своей лупы оправу, искореженную слишком сильным увеличением. Бросив все, он последовал за патроном в палатку. Мартен тоже заполнил анкету, но разорвал ее слишком быстро, так что нам не удалось в нее заглянуть. Впрочем, мы еще подкараулим его в каком-нибудь углу. А сейчас и так сразу видать, что волосы у него черные.

– Несите обед,