Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что это? – без особого интереса спросила Ран.
– Мокуроку. Список всех наших родственников с обеих сторон. Здесь указан их возраст и степень родства. Мокуроку – взаимный подарок жениха и невесты.
Ран выпрямилась:
– Я не дарила тебе никаких мокуроку!
– И я тебе не дарил, – согласился я. – Это так считается: взаимный подарок. На самом деле его составили мой отец и сенсей Ясухиро. Они потратили столько времени, сколько не тратят на перепись шпилек жен и наложниц в замке князя. Адский труд, да? Мы будем хранить список на семейном алтаре.
Устыдившись, что пользуюсь реликвией не по назначению, я отнес список в угол спальни и положил на тумбочку. Вернувшись обратно, я снова полез за пазуху, но уже не за бумагой. Плечо болело, я начал его растирать.
– Что там? – спросила Ран. – Синяк?
Интереса в ее голосе не прибавилось.
– Ага, – я кивнул. – И связки растянуты.
– Подрался? Поднял тяжесть? Перед свадьбой?!
В вопросах ясно звучал упрек.
– Это все Ясухиро Цуиёши, – стал оправдываться я. – Он, кстати, наш родственник, можешь посмотреть в списке…
– Без списка знаю! – огрызнулась Ран.
Сразу по возвращении с Эдзоти сын сенсея начал звать меня «младшим братом», а моего отца «почтенным дядюшкой». Сенсей, и тот пару раз назвал меня «дорогим племянником». Это впрочем, не мешало обоим на каждом занятии скручивать беднягу Рэйдена на манер морской раковины, сгибать в три погибели и награждать пинками и тумаками. Пока я охал да стонал, добрые родичи взваливали мне на спину непомерный груз советов и поучений.
– Он показывал освобождение от захвата за одежду. Я держал, он освобождался. Бедное мое плечо! Спина тоже бедная, я все время падал…
– Покажи!
– Я держу или ты?
– Я!
Она ухватила меня за кимоно на груди. Пальцы Ран оказались неожиданно цепкими. Я перехватил ее кулачок, слегка хлопнув по нему.
– Сперва вот так…
Я повернулся к ней боком. Подался назад, выпрямляя Ран локоть и растягивая руку.
– Дальше так…
Я забрал ее руку под мышку своей свободной руки. Приналег, стараясь не повредить связки. Рука моей жены была выкручена в достаточной степени, чтобы причинять ей лишнюю боль.
– А я так! – возразила Ран.
Она крутанулась на ложе, оказавшись ко мне спиной. Давление на локоть и плечо ослабло, я едва не выпустил ее кулак. Пришлось схватить за запястье; точнее, перехватить.
– А я так…
Взять на удушение не получилось. Ран ударила меня затылком. Понадобилась немалая ловкость, чтобы избежать этого. Хорош бы я был с разбитым носом!
– А я так!
Мне удалось повалить ее. Ноги Ран взметнулись вверх, моя собственная шея угодила в прочный, весьма неприятный захват.
– А я так…
Все-таки я тяжелее, чем она. Тяжелее и сильнее. Привстав, я оторвал Ран от ложа. Чувствуя, что начинаю злиться, слегка постучал узкой девичьей спиной о тюфяк, застеленный чистой простыней. Раз, другой, третий.
Интересно, что сейчас думают мои родители? Вряд ли отца с матушкой можно удивить шумом, доносящимся из спальни молодоженов. В их-то годы, с их-то жизненным опытом?!
Уверен, нам это удалось.
– А я так! – просипела Ран.
Меня дернули. Предполагалось, что я упаду рядом с ложем. Во время боя, говорит сенсей Ясухиро, вы не поднимаетесь до уровня ваших ожиданий, но опускаетесь до уровня ваших умений. Короче, я упал прямо на Ран. Пояс ее распустился во время схватки, одежды сбились, разошлись: и верхнее кимоно, и нижнее.
– …что ты делаешь?..
Дальше все получилось наиобычнейшим образом, словно мы были женаты лет десять, не меньше. За ночь мы сражались еще трижды. Сам себе удивляюсь.
* * *
Утром отец задержался перед тем, как уйти на службу. Отвел меня на задний двор, показал пару новых приемов – из тех, какие освоил в додзё своего отца, еще в бытность моей юной бабушкой. Ну, вы поняли. Сказал: пригодится. Сказал: результат тебя обрадует.
Кажется, он что-то знал.
Когда отец ушел, я подскочил на месте, услышав гром выстрела. Думал, отец немедленно вернется – нет, ушел и ушел. Из дома выбежала матушка, глянула на небо: гроза, что ли? За матушкой топталась встревоженная О-Сузу. Жестом я показал им, что все в порядке, можно не тревожиться, вздрогнул от второго выстрела – и побежал на задний двор.
– Места маловато, – упрекнула меня Ран, перезаряжая хинава-дзю. – Разве это стрельба? Это так, пальцем тыкать. Надо что-то придумать.
У чучела, которое я обычно хлестал плетьми и бил палкой, была разворочена голова. Из дыр наружу торчала солома. Мелкие соломинки кружились в воздухе, словно издеваясь надо мной.
– Ты каждое утро стреляешь? – спросил я.
Ран потупилась:
– Стараюсь.
– Традиция?
– Традиция.
– По женской линии?
– По женской. А что?
– Соседи, – объяснил я.
О родителях и служанке я решил не вспоминать.
– Привыкнут, – отмахнулась Ран.
Вряд ли, вздохнул я. И был неправ: соседи привыкли. А что им оставалось? Когда Ран узнала, что по кварталу побежали сплетни, унижающие мое – нет, вы поняли? мое!!! – достоинство, она навестила злоязыких, желая принести им свои извинения. Вместе с извинениями Ран принесла ружье.
Сплетни заглохли.
____________________________
[1] Мон – медная монета. Один золотой рё составляли четыре тысячи монов.
1
Черный веер
– О! Хвала небесам! Это то, что нужно!
Из лавки, где торговали веерами, вылетел суетливый карлик: торс и голова взрослого мужчины, кривые ноги золотушного ребенка. Кинулся наперерез, заступил дорогу:
– Господин! Прошу прощения!
– Я тороплюсь, – неприветливо откликнулся я.
– Я не отниму у вас много времени! – он говорил со мной, но взгляд его пожирал Широно. – Веер, господин! Веер вашего слуги!
– Что такое с веером моего слуги?
– Я дам вам за него хорошую цену!
– Этот веер не продается, – уведомил я.
И жестом отстранил торговца. Я надеялся, что он все поймет и угомонится. Не тут-то было!
– У меня есть покупатель, господин! Покупатель на этот веер! Я хозяин лавки! Мы оба не останемся в накладе, уверяю вас…