Лоредана произнесла речь. Потрясающе. Я не могу в это поверить. Однако эти сведения я получил от Якопо [Лоредана, одного из сыновей Бернардо и, следовательно, кузена Лореданы]. Он был там по специальному приглашению как наблюдатель. Бернардо, как и прежде, хранит молчание. Он вынужден, принимая во внимание скандал. И при этом ему удается сохранять место в Совете. Непостижимо.

Якопо рассказал и другие подробности. На плаще, руках и лице Лореданы была кровь. Она вся была в этой крови. Говоря, она ни секунды не колебалась. Слова потоком лились из ее уст. В какой-то момент, когда она вскинула голову, ее капюшон упал. Из-под него показались растрепанные волосы. Еще один признак безумия. При посторонних наши женщины всегда прикрывают и тщательно укладывают волосы. Слезы постоянно текли из ее глаз. А взгляд, говорит Якопо, был прикован к столу, который стоял перед членами Совета. Она не смотрела на них. Рука ее время от времени дергалась. Лицо искажалось гримасами, отражая растревоженный дух. Якопо был в ужасе. А что должен был чувствовать Бернардо? Как мог он перенести этот позор?

Сегодня утром Лоредану увезли обратно в монастырь. С тремя голосами против, Десять постановили, что ее нельзя считать уголовно наказуемой. В конце концов, она безумна. Бернардо не голосовал.

Интересно, насколько соответствует действительности все то, что она говорила о браке? Неужели она настолько сблизилась с этим молодым монахом, что и в самом деле чувствовала такую необычную связь? Иногда священники убегают с женщинами. Убегают, и больше их никто никогда не видит. В Венеции живут несколько отцов и мужей, которые могут рассказать на этот счет несколько печальных историй. Купцы доносят, что итальянские священники живут в землях сарацинов. Отступники содержат сожительниц и называют их женами.

Антонио [отец Лореданы] возлагает всю ответственность за ее побег на монаха-францисканца. Обстоятельства подтверждают это. Но другие обвиняют наших заклятых врагов в Сенате. Будучи заточенной в монастыре, как Лоредана узнала о казни брата Орсо? Духи поведали? Да, духи тех, кто ненавидит нас. Антонио склонялся к тому, чтобы выдать ее францисканского исповедника Совету Десяти, но затем передумал. Это только разожгло бы скандал. Теперь он сам будет разговаривать с мошенником. У Лореданы будет новый исповедник. Весь клан Лореданов задыхается от стыда за ее безумные деяния.

Антонио собирается уйти от общественной жизни. Наши старинные враги злорадствуют. Мое собственное продвижение по службе теперь замедлится или даже приостановится. Теперь мы осознали мудрость старой поговорки: женщины, пороки и роскошь приносят погибель великим домам. К счастью, во всех наших великих семьях есть пара ужасных тайн, которые им приходится скрывать.

[Примечание. В Европе начала шестнадцатого века кровная связь между двоюродными братьями и сестрами рассматривалась Церковью и государством как слишком близкая для брака. Будучи кровосмесительными, подобные связи считались незаконными и безнравственными]

29 октября. 1529 год от Рождества Господа нашего.

Десять: Господа соратники. Мы провели ночь в необычном заседании и собираем вас здесь этим утром, чтобы сообщить мрачные открытия и объявить горестный приговор.

Мы возвращаемся к проклятому делу доминиканского монаха, Орсо Венето, тайного вождя заговора [sic]…

Вы помните, как озадачило нас его заявление, что он является венецианцем и незаконным сыном благородного господина из верхнего города. Тогда мы сильно усомнились в этом, и не только из-за его предательства, но и вследствие того, что не смогли найти в этом районе никаких следов его рождения… Он также утверждал, что получал доход из венецианского траста… По этому поводу мы также не смогли ничего обнаружить в Венеции. Когда мы обратились к доминиканцам, они ответили нам со своей обычной спесью…

Однако у нашей республики есть свои друзья и помощники за границей, благодаря чему мы можем теперь пролить свет на эту тайну, надо сказать, даже слишком много света, ибо то, что мы нашли, весьма жестоко… Наши доказательства касаются людей, пользующихся среди нас таким весом, что мы вынуждены скрывать источник информации и сохранять открытие в тайне, насколько это в силах человеческих. Поэтому мы выносим свое первое предупреждение. Любой, кто, покинув сегодня это помещение, осмелится заговорить о деталях, которые мы собираемся раскрыть, не важно, будут ли они связаны с покойным братом Орсо или же его отцом, будет за это оштрафован на семьсот пятьдесят дукатов. Наказанием за вторичное нарушение этого соглашения является… изгнание.

Брат Орсо родился в Венеции, в верхнем городе, на двадцать второй день июня, год 1501-й, и провел свои младенческие годы в деревушке около Кастельфранко. Он был крещен в нижнем городе, в приходе Сан-Мартино, но имя, данное ему при крещении, было Бернардо Брента. Это объясняет, почему мы не могли найти сведений о нем в приходских книгах. Его мать, Мария Брента, происходила из деревни Рана. Она была служанкой в доме Бернардо ди Франческо Лоредана и умерла спустя два дня после того, как произвела на свет ребенка, позже известного как Орсо. В то время ей было тринадцать или четырнадцать лет. Бернардо Лоредан, наш достопочтенный друг и соратник, был отцом Бернардо Бренты, то есть брата Орсо Венето. Имя младенца изменили почти сразу же и вскоре официально зарегистрировали во Флоренции. Когда мальчика в возрасте шести лет отправили в этот город, Бернардо учредил для него трастовый фонд на имя Орсо Венето, которым всецело управлял его друг, Витторе Маффей, один из наших уважаемых секретарей, как все вы знаете. Имя при крещении, новое имя и детали организации траста зафиксированы в актах (13, 4) флорентийского нотариуса сира Ландо ди Ландо Ланди в годах с 1505-го по 1509-й. Римский указ, узаконивший происхождение брата Орсо, также содержит два имени. У нас есть копии этих документов, но у нас есть и нечто большее, а именно показания Бернардо Лоредана, которого мы вчера арестовали и допросили сегодня ночью. Итак, в связи с этим делом, похоже, возникают некоторые щекотливые вопросы.

Бернардо сказал нам, что желание избежать сплетен и страх перед тем, что в будущем мальчика могут лишить состояния, побудили его двадцать восемь лет назад изменить имя сына вскоре после рождения. Он также, в интересах семьи, не хотел, чтобы мальчик знал что-либо о своих родителях… Относительно родителей Орсо были сообщены некоторые общие сведения, но он умер, ничего и не узнав о своем настоящем имени и об отце с матерью.

После того как Бернардо решил, что юноша должен принести монашеский обет, он предоставил все остальные распоряжения Витторе Маффею, и хотя не имел особых возражений против пребывания брата Орсо в Венеции, поначалу желал, чтобы тот жил за границей. Бернардо ничего не знал о присутствии монаха в Венеции до тех пор, пока не открылись катастрофические обстоятельства. Отец и сын ни разу не встречались, поскольку после смерти матери Орсо Бернардо поклялся никогда более не видеть ребенка. Господь и фортуна наказали его, заставив взглянуть в лицо взрослого мужчины.