– А если я не хочу быть героем?

– Неправда, каждый человек в душе хочет быть героем!

– Даже не пытаюсь спорить… Извините, у меня нет времени…

Михаил скрылся в дверях кафе, откуда перекочевал в дом. Варвара осталась с людьми, среди которых были туристы, пожелавшие заказать номер в гостинице.

Катюшка бросилась ему на шею, а Лешка, подражая взрослому мужчине, важно протянул отцу руку. Михаил был растроган… А потом появилась Алена.

– Маму рвут на части, – сказала она. – От клиентов нет отбоя.

– Сейчас я к ней спущусь.

– Не надо, отдыхай. Она сама справится. Да и я помогу…

– Тогда иди и помогай.

– Я, между прочим, восьмой класс сегодня закончила, на одни пятерки.

– Поздравляю.

– Сегодня только тебя одного поздравляют.

– Да, но только непонятно за что.

– Все понятно. Ты настоящий герой. Тобой интересуются журналисты из Владивостока. Тебя хотят пригласить на передачу в Москву…

– На какую передачу?

– Вчера из Москвы звонили, спрашивали тебя… А разве мама тебе не говорила?

– Нет.

– Значит, она не хочет, чтобы ты ехал в Москву, – решила Алена.

– Значит, не поеду.

– А ты сам хочешь в Москву?

– Нет.

– Но ты же родился в Москве… Там у тебя мама, сестра… Там моя бабушка и моя тетя.

– Кто тебе такое сказал? – нахмурился Михаил.

Он никогда не рассказывал Алене о своем прошлом. И, чтобы обрубить вопросы о дедушках и бабушках, соврал, что воспитывался в детском доме. И с мамой та же история. В детдоме познакомились, потом поженились. Все предельно просто.

– Знаю… Ты жил в Москве, учился в институте, папа твой умер, ты пошел в армию, потом…

Михаил почувствовал, как волосы на голове встают дыбом. Сумка с рукописью! Он хранил ее в тайнике, о котором никто не мог знать, даже жена. Он выстрадал историю своей жизни, несколько лет перекладывал ее на бумагу, спрятал в надежном месте. Но из-за проклятых бандитов она увидела свет…

– Что потом? – холодея, спросил он.

– Я знаю, ты не виноват, тебя подставили, – через силу выдавила Алена.

Ей самой было страшно от того, что она говорила.

– Ты читала мои рукописи?

– Нет, – виновато опустив глаза, мотнула она головой.

– Ты же не умеешь врать.

– Не умею. Поэтому и не вру.

– Пытаешься врать, но это у тебя не получается… А ну, смотри мне в глаза.

Алена подняла глаза, но тут же их опустила.

– Я не думала, что это твои рукописи, – обреченно выдохнула она.

– Где ты их взяла?

– Сумка на полу валялась. Ее Лысый обронил, я подобрала. Там деньги были, документы… Ну, и это… Любопытство оказалось сильней меня.

– И что, все прочла?

– Все, что было…

– И решила, что я писал про свою жизнь?

– А разве нет?

– Я сочинял. Я упражнялся в беллетристике.

– Но ты же Трохин, и зовут тебя Михаил.

– Я писал от первого лица, то есть как будто от самого себя. Я как бы настоящий, а все вокруг – вымышленное.

– Да, но стреляешь ты по-настоящему.

– И ты решила, что я правда был киллером.

Михаил делал хорошую мину при плохой игре. А на душе скребли кошки. Ну как он мог допустить, чтобы такая крамола попала в руки к дочери… Теперь выкручивайся. Какой позор!

– А разве нет?… Вы с мамой сбежали из Москвы сюда, на Дальний Восток, в дальние края…

– С какой мамой?

– Не могу поверить, что моя мама была киллером.

– Не веришь – и правильно делаешь. Твоя мама никогда не была киллером. И зовут ее вовсе не Тома, а Варвара, если ты помнишь…

Увы и ах, но Варвара действительно была киллером. Михаил помнил, как они собирались выехать за рубеж, но у него не было загранпаспорта. Зато у нее с документами был полный порядок – как с настоящими, так и с липовыми, на имя Сергиевской Варвары Михайловны. На тот момент она давно уже готовилась к побегу, поэтому предусмотрела все заранее…

– Варвара?! Ну да, Варвара, – очнувшись, кивнула Алена. – А там Тома…

– Я же говорю, что сочинял историю чужой жизни, – чувствуя, что смог переубедить дочь, сказал Михаил. – А чтобы легче было фантазировать, я поставил в центр сюжета самого себя… Кстати, можешь сама попробовать. Целое лето впереди. Вообрази себя агентом ноль-ноль-семь, поставь себя в ситуацию и фантазируй сколько душе угодно…

– Нет, агентом ноль-ноль-семь не хочу. Во-первых, я женщина. А во-вторых, будь я мужчиной, мне бы стыдно было ставить себя на место Джеймса Бонда.

– Почему?

– Потому что он – агент ноль-ноль-семь.

– И что?

– Танька говорит, что этого мало. Если хотя бы ноль-двадцать пять…

– Алена!!!

– Так это ж не я, это Танька!

– Язык у твоей Таньки без мозгов. И у тебя тоже. Думать надо, о чем можно с отцом говорить, а о чем нет… Иди к маме. Ей нужна твоя помощь… Да, и о рукописи ни слова… Или ты уже сказала маме?

– Нет.

– И правильно… Ничего ей не говори. Думаю, на тебя можно положиться. Если я не ошибаюсь…

– Не ошибаешься. Если это наша тайна, тогда никому ни слова…

– Это наша страшная тайна.

– Тогда провалиться мне на этом месте, если хоть кому-то слово скажу…

Алена ушла, а Михаил вышел на балкон. На душе горький осадок сомнений. Вряд ли дочь поверила ему на все сто… Сейчас она еще может восхищаться тем, что когда-то он был киллером, убивал воров и бандитов. Но со временем она поймет, каким страшным человеком был ее отец. И каким страшным человеком оставался. Проповедуя непротивление злу насилием, он продолжает убивать…

А ведь все так хорошо было. Трудно им жилось с Варварой, порой очень тяжело, но ведь они выстояли, выжили. Время скрепило их узы, и теперь они неразлейвода. Хорошо им было вместе…

Деньги, которые Тома прихватила с собой, остались в машине. Возвращаться за ними они не стали, чтобы не попасть в горячие объятия родной милиции.

Михаил вспомнил, что когда-то служил во Владивостоке, но Дальний Восток они отправились покорять лишь через года. А в девяносто втором они остановили выбор на Сибири. Всеми правдами и неправдами добрались до Красноярского края, осели там в глухой деревушке, без денег и средств к существованию, благо брошенных домов было много.